Магический Сыск (Трилогия)

Шумская Елизавета

– Ну что, мои дорогие, устали? – убирая лапы с талий подруг, спросил он. Строго глянул на багаж своих гостий, и тот своим ходом отправился в его особняк.

– Нисколько! – хором ответили они и ухватили его с двух сторон под руки, взглядом проследив за уходящими вещами – сколько уже раз видели подобное проявление фамильной магии Тацу, а все равно удивительно.

– Вот и отлично. Погуляем? – Мужчина развернул своих красавиц к выходу и увлек за собой. – У меня есть отличное предложение на сегодняшний вечер. Что вы думаете насчет похода в оперу? В Ойя как раз начался театральный сезон, и знаете, кто сегодня в главной роли? Алиера Лакост! – назвал он молодого, но уже успевшего прославиться оперного певца. Про Алиеру Лакоста говорили, что его голос вынимает душу, сводит с ума и заставляет загораться желаниями. Темными, глубоко запрятанными тайными желаниями.

Последние два года он редко появлялся в Ойя, хоть

и был местным уроженцем. Он слишком много гастролировал до недавнего времени. Джейко давно не был на спектаклях с его участием и, признаться, не понимал ажиотажа вокруг этого имени. Он немало послушал опер и их исполнителей. И не видел причины, по которым их возносили на пьедестал. «Уж точно не Алиеру Лакоста. Разве что он сильно вырос профессионально за то время, что я его не слышал». Однако не пойти в оперу, где будет петь столь нашумевший тенор, было просто невозможно: с началом сезона театр становился средоточием светской жизни, которую он не мог манкировать хотя бы в силу своего происхождения и которая давно стала для него чем–то столь же неотъемлемым, как вода или воздух. К тому же в свете последних событий интересно было еще раз посмотреть на местный высший свет. Да и обеим девушкам будет приятно послушать оперу с участием подобной знаменитости.

– О! Алиера Лакост! – с удивительным – впрочем, не очень – единодушием воскликнули магички. Зло посмотрели друг на дружку, потом куда более нежно на Джейко, подарили ему такие разные, но такие восхитительные улыбки.

«Женщины меня погубят», – отвечая тем же, подумал Джейко.

– Я буду так рада пойти на него! – прощебетала Ския.

– Да, он, говорят, необычайно хорош, – мурлыкнула Моранна таким томным голосом, что от него побежали мурашки по спине. – А что за опера?

– «Мой демон».

– О–о! – с тем же единодушием протянули обе волшебницы.

– Это ему подходит, – высказала общую мысль де Линкс.

Опера «Мой демон» не насчитывала и сотни лет со дня первой постановки, но успела стать классикой сценического искусства. Яростная, сумасшедшая, невероятно чувственная вещь, она вызывала споры, зависть и восторг. Никого не могла оставить равнодушным. Рассказывала она о молодом талантливом маге с раздвоением личности. В обычное время он был приличным и мало чем примечательным юношей, а ночью в нем просыпалось жуткое порочное создание, которое находило радость только в чужих и своих грехах. Раз за разом юный чародей в своей раздвоенности преступал все законы мира и морали, пока не погубил тех, кто был ему дорог больше, чем он себе сам.

Джейко как приверженец веры в двуликих богов в этом произведении находил лишнее подтверждение главного тезиса своей религии: надо уметь принимать в себе все – и темное, и светлое, и разум, и чувства, и низменное, и возвышенное. Он слишком хорошо знал, как легко найти брешь в обороне того, кто зажимает в себе одну из этих сторон. Другие находили иное. Но и Тацу честно признавал, что мало чего слушал лучше этой оперы.

Сейчас он как раз вспоминал черноволосого юношу с опасными глазами и легкой беззащитностью в лице – Алиеру Лакоста – и кивал.

– Пожалуй, ты права. Роль как раз для него.

– Да, это будет интересно послушать, – задумчиво протянула Ския.

– Ну что же, тогда решено, – подвел Джейко итог.

День прошел на удивление хорошо. Прогулка по городу, хоть и вылилась в бесконечную перепалку с множеством ехидных замечаний от обеих девушек, все равно доставила начальнику Магического Сыска несказанное удовольствие. Тем более что после обеда подруги–соперницы заключили нечто вроде перемирия, сразу превратившись в невероятно милые создания. Джейко не раз и не два ловил на себе завистливые взгляды прохожих.

Потом они сидели за чашечками шоколада в «Шатенке» – одной из самых очаровательных кофеен Ойя, и девушки, смеясь и шутя, рассказывали ему про свою жизнь и общих друзей.

– Произошла со мной недавно история, – начала Деншиоми. – Не столько забавная, хотя мы и посмеялись, сколько поучительная. О силе веры и убеждения. Попала недавно ко мне на лечение одна дамочка. Вы не представляете себе, какое это чудо! Тысяча одна болячка, а самая главная – в голове: истерия не лечится! Вернее, не вылечивается! – рассказывала Ския эмоционально, играя голосом и сверкая изумрудными глазами. – Знаете, есть такие профессиональные больные, которые все знают уже о своих настоящих и мнимых болячках, все лекарства, все проявления врачебного колдовства и так и норовят целителю или белому магу посоветовать, как и чем его надо лечить. Более того – не просто посоветовать, а указать на это. – Благодаря своей подруге и многочисленным, порой очень своеобразным родственникам, Джейко и Моранна это знали н активно закивали, подтверждая не столько свою осведомленность, сколько возмущение приятельницы, звучавшее в тоне. –

Вот такой подарочек мне и достался. За те две недели, что она у нас лежала, успела достать всех. Ну так вот. В ту ночь у меня было дежурство. Сижу, пью кофе, чтобы не заснуть, и болтаю с присланным в ординатуру пареньком [69] … Он мне какие–то шутихи показывает – искорки в воздухе, как бывает, когда ударишься. Тут бегут, кричат, пол–отделения переполошили. Мол, помирает эта… пациентка, приступ одной из бесконечного количества болячек у нее. А ведь это не первую ночь так. Студент мой этак меланхолично предложил сделать вид, что нас тут нет, но конечно же пришлось идти. Посмотрела я на нее. Ну есть приступ, но фактически ее истерией и вызванный. И с таким серьезным видом заявляю ей: мол, будем вам капать какое–то страшное и жутко действенное лекарство. Та услышала знакомое название, обрадовалась. Подхожу к сестрам и шепчу на ушко, чтобы физраствор, воду подсоленную то бишь, прокапали, а студенту говорю, чтобы он ей фокусы попоказывал и сказал, что это соответствующее ее болезни заклинание. У него как раз точно такой же эффект. Пациентке наплела, что этот студент – один из самых подающих надежды, мол, через лет пять все будут в очередь к нему выстраиваться, и ей повезло, что она имеет возможность уже сейчас у него лечиться. А сама пошла обратно кофе допивать. И что вы думаете? Полегчало ей! Через пару дней выписалась! Еще и благодарственную запись оставила в нашем журнале!

69

В Столичный Госпиталь, официально – Главный Столичный Госпиталь имени Алия Белого, лучшее лечебное заведение Ранши, частенько присылали студентов и молодых специалистов на практику. Когда–то ее там проходила и сама Деншиоми.

Друзья, уже предполагавшие конец истории, все равно рассмеялись, в красках представив себе ситуацию и то, как катались от хохота Ския со своими коллегами, когда эту запись увидели.

Моранна вытерла выступившие от смеха слезы с чуть приподнятых уголков глаз и произнесла:

– У меня недавно была в чем–то похожая ситуация. Только наоборот. Получаю я заказ на поднятие зомби. Откинулся вроде как старичок какой–то, а куда дел фамильные цацки, никто и не знает. Даже похоронить еще не успели, а уже меня вызвали. Хотя какая мне–то разница? Но шутка в том, что, – де Линкс сделала интригующую паузу, – заказ я получила… – пека усмехнулась, – одновременно от четырех наследничков. Я даже не поверила своим ушам. Каждый из них попросил тайно поднять дедулю и узнать, где эти цацки. Чтобы по–быстрому найти их, захапать и с другими не делиться. Сначала один пришел, потом второй. Я по первости–то даже растерялась, чуть не выдала: «Да от вашей же семейки уже приходили», – но сдержалась все же. К третьему была уже готова. Четвертый насмешил до колик, но и от него заказ я приняла. А что – хороша работенка! Делать надо одно дело, а плату получить как за четыре!

Джейко со Скией посмеялись, а Моранна продолжила, сейчас, как никогда, напоминая всем своим видом довольную жизнью кошку.

– Но оказалось, что на этом комедия не кончилась. Прихожу я в этот дружный и веселый дом… ой, та еще была комедия, как я подмигивала родственничкам, а те вроде как прятали меня друг от друга. – Некромантка усмехнулась, отпила еще шоколада, облизнулась и продолжила:

– Вхожу я в комнату с трупом. Начала уже раскладывать свой инвентарь, как вдруг чувствую лажу какую–то. Долго думала, что это такое… А потом–то понимаю: труп–то не труп!!!

Слушатели даже не предполагали такого развития событий и послушно ахнули на этом месте.

– Это как же так? – вслух удивился Тацу.

– А вот так! Я же магией чувствую мертвых! А тут понимаю, что лежащий на кровати старик не мертвый! Да, он должен был недавно умереть, но и такую бы смерть я почуяла. Странно, думаю. Подошла и тряхнула старичка за плечо. Ноль реакции. Ущипнула – все равно ничего! Даже заподозрила летаргический сон, а потом решила еще раз проверить. Наклоняюсь к его уху и шепчу: «Дедуль, меня тут твои родственнички наняли, чтобы я узнала, где фамильные камушки». «Трупик» разве что не подскочил на кровати от возмущения! Оказалось, он решил все это представление разыграть, чтобы узнать, как к нему на самом деле его наследники относятся. Как оказалось, не зря. Я ему чуть ли не хохоча рассказала про четырех заказчиков. Дедуля долго возмущался и грозился переделать завещание. А кончилось дело тем, что он мне тоже заплатил, чтобы я помолчала о его «смерти» еще какое–то время, а родственничкам наплела всякой чуши типа у восьмого дерева при падении тени от луны в третий день после полнолуния. – Моранна терпеливо переждала хохот друзей и закончила с деланой печалью: – Вот такая у меня история о честности, родственной любви и доверии.