Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Он открыл гроб в одиночку, положил крышку на пол, затем заглянул внутрь и увидел тело.
Но принадлежало оно вовсе не девушке, а кому-то еще.
Внутри лежал молодой мужчина, одетый в белоснежное облачение заклинателя и уложенный в гроб в позу вечного покоя: со скрещенными на груди ладонями, под которые втиснули метелку из конского хвоста. Очертания нижней части его бледного, с бескровными губами, лица были изящны и красивы; верхняя же часть оказалась обмотана несчетными слоями лоскутов белой ткани, общей шириной около четырех пальцев. В месте, где находились глаза, ничто не проступало над поверхностью тряпиц; повязка беспрепятственно проваливалась
Услышав, как Вэй У Сянь поднял крышку, девушка приблизилась к гробу и запустила в него руки. Поискав некоторое время, она, наконец, нащупала лицо мертвеца и в гневе затопала ногами, а тонкие струйки крови вновь потекли из ее незрячих глаз.
Никаких жестов или слов ни для кого не требовалось. В гробу, стоящем в одиночестве в похоронном доме на отшибе, лежал настоящий Сяо Син Чэнь.
Слезы призраков лишены возможности падать на землю. Девушка беззвучно размазала кровь по щекам, а затем вдруг вскочила на ноги и, скрежеща зубами, застонала, обращаясь к людям. Вид она имела весьма рассерженный и разгоряченный, словно страстно желала выразить свои чувства. Лань Сы Чжуй спросил: «Мне сыграть «Расспрос»?»
Вэй У Сянь ответил: «Не стоит. Мы можем задавать совсем не те вопросы, на которые она столь сильно жаждет ответить. К тому же, что-то мне подсказывает, что ее ответы будут весьма запутанными и сложными для понимания».
Он не сказал «боюсь, ты не справишься», тем не менее, Лань Сы Чжуй весьма устыдился и пообещал сам себе: «Вернувшись домой, я с еще большим упорством займусь изучением «Расспроса». Мой перевод обязательно должен стать таким же быстрым и точным, как у Хань Гуан Цзюня». Лань Цзин И удивился: «Тогда что же будем делать?»
Вэй У Сянь предложил: «Как насчет «Сопереживания»?
Каждый крупный орден обладал своим, наиболее действенным для них, способом запрашивания и получения сведений от духов. «Сопереживание» было подобным приемом для Вэй У Сяня, но его метод не требовал тщательного и углубленного изучения, и все могли пускать его в ход. Его суть состояла в простом позволении призраку захватить свое собственное тело и использовании его в качестве проводника, при этом заклинатель получал доступ к воспоминаниям духа, видел его глазами, слышал его ушами и воспринимал происходящее его чувствами. Если же эмоции призрака оказывались исключительной силы, то ярость, горечь или ликование могли перекинуться на самого исполнителя ритуала. Именно поэтому этот способ назывался «Сопереживание».
Он считался самым простым, удобным, быстрым и результативным методом среди всех, но, что более важно, также и самым опасным. Все страшились и страстно пытались избежать захвата своего тела призраком. Кроме того, «Сопереживание» и в самом деле являлось игрой с огнем: даже незначительная ошибка могла привести к восстанию призрака против заклинателя. Если дух вдруг передумает в процессе и отыщет лазейку для обрушения своего гнева, то лучшим исходом станет захват тела-проводника навсегда.
Цзинь Лин возразил: «Слишком рискованно! Прибегать к таким темным приемам без кого-либо…»
Вэй У Сянь перебил его: «Ладно, ладно. У нас не так много времени, поэтому давайте поторапливаться. Мы должны еще вернуться за Хань Гуан Цзюнем. Цзинь Лин, ты будешь наблюдателем».
Без наблюдателя не проходил ни один обряд «Сопереживания». Заклинатель и выбранный им человек заранее договаривались об условном знаке, который тот издавал, если исполнитель ритуала слишком глубоко погружался в эмоции призрака. Лучше всего в роли подобного сигнала выступали звук или слово, очень хорошо знакомые сопереживающему. Наблюдателю полагалось пристально следить за ходом всего действа, при малейшем изменении ситуации немедленно среагировать и вернуть заклинателя в этот мир. Цзинь Лин указал на себя: «Я? Ты хочешь, чтобы сын… Чтобы я присматривал за тобой, пока ты занимаешься подобным?»
Лань Сы Чжуй произнес: «Если молодой господин Цзинь отказывается, то я готов».
Вэй У Сянь спросил: «Цзинь Лин, ты принес серебряный колокольчик Ордена Юнь Мэн Цзян?»
Серебряный колокольчик, используемый в качестве поясного украшения, служил отличительным признаком Ордена Юнь Мэн Цзян. Цзинь Лин с малолетства воспитывался в двух орденах, и одну половину времени проживал в Башне Кои Ордена Лань Лин Цзинь, а вторую – в Пристани Лотоса Ордена Юнь Мэн Цзян, поэтому знаки принадлежности к обоим кланам всегда должны были быть при нем. И в самом деле, Цзинь Лин, со смешанными чувствами на лице, достал маленький незатейливый колокольчик, отделанный выгравированным девятилистным лотосом – клановым узором Цзян. Вэй У Сянь на мгновение уставился на предмет, и Цзинь Лин, заметив в нем перемену, спросил: «Что?»
Вэй У Сянь ответил: «Ничего», – и передал колокольчик Лань Сы Чжую. – «Серебряный колокольчик Ордена Юнь Мэн Цзян помогает успокоить разум и сосредоточиться. Он будет условный сигналом».
Цзинь Лин вырвал колокольчик из рук юноши: «Ну хорошо, я согласен!»
Лань Цзин И заворчал: «Тебя не поймешь: то хочешь, то не хочешь. Какой же ты ветреный, словно юная госпожа!»
Вэй У Сянь обернулся к девушке: «Заходи».
Девушка еще раз вытерла глаза и щеки и влетела в его тело. Ее душа полностью скрылась внутри Вэй У Сяня, а он сам обмяк и, прислонившись к гробу, медленно сполз на пол. Юноши поспешили подтащить кучку соломы и усадить мужчину. Цзинь Лин крепко вцепился в колокольчик, размышляя о неизвестном.
Когда призрак уже вошел в него, Вэй У Сянь вдруг подумал о возможном затруднении: «Девушка ведь слепая, и если я буду делить с ней чувства, то выходит, тоже стану на время незрячим и ничего не смогу увидеть? Тогда полезность этого метода весьма снижается. Ну да ладно, возможность слышать тоже не так уж и плоха».
Тут перед его глазами все завертелось, и изначально воздушная душа словно внезапно обрела вес и ощутила под ногами твердую землю. Девушка открыла глаза, а вместе с ней и Вэй У Сянь. Однако, к его вящему удивлению, перед его взглядом простиралась вовсе не кромешная тьма, но солнечный пейзаж погожего денька.
Он мог видеть!
Выходит, во время этих воспоминаний девушка еще не ослепла.
«Сопереживание» показывало Вэй У Сяню те сцены из ее жизни, что вызывали у нее самые сильные чувства и о которых она больше всего желала поведать другим людям. Он мог лишь молча наблюдать и воспринимать ее эмоции как свои собственные. Сейчас их ощущения слились: глаза девушки стали его глазами, рот девушки стал его ртом.
Девушка сидела у ручья и прихорашивалась у воды. Одежда ее, по большей части, состояла из лохмотьев, но, тем не менее, вид имела вполне опрятный. Она отбивала ступней незатейливый мотивчик и, мурлыча мелодию себе под нос, усердно приглаживала волосы, словно ей не нравилось, как они уложены. Вэй У Сянь почувствовал, как туго села в ее прическу тонкая, деревянная шпилька. Внезапно девушка опустила взгляд на свое отражение в воде, и обзор Вэй У Сяня также изменился. На него смотрела юная дама с овальным лицом и заостренным подбородком.