Магистр
Шрифт:
– Мне необходимо уйти, – прошептал я.
– Еще ж очень рано, – удивился он. – В городе все закрыто…
– Меня ждут… – Я был серьезен, и дежурный не стал со мной спорить.
Он сполз со своей высокой табуретки и пошел открывать дверь. Когда я выходил, он неожиданно спросил:
– Ты скоро вернешься?… Дверь не закрывать?…
– Закрывай свою дверь, – усмехнувшись, ответил я. – Скорее всего ты меня больше не увидишь…
– Так что ж ты без багажа уходишь?… – встревоженно спросил паренек.
– Не волнуйся, – успокоил я его, – все мое со мной…
Он
Сразу за воротами меня уже ждали три всадника на высоких гнедых лошадях, в одном из которых я сразу узнал беля Хакума. Двое остальных явно были стражниками, или, вернее, офицерами охраны дворца. С ними была еще одна оседланная лошадь. Я молча вскочил в седло, и мои сопровождающие шагом направились в сторону центра города. Чем-то обернутые копыта глухо топали по каменной мостовой.
Мы неспешно ехали по едва пробуждающемуся городу, а мне почему-то хотелось перейти в галоп, пронестись по гулким улицам, и чтобы вслед распахивались встревоженные окна и высовывались заспанные взъерошенные люди.
Однако мои провожатые не спешили. Мы продвигались вперед все тем же мерным, неспешным шагом, а вокруг нас медленно рос город. Здания становились выше и причудливее, улица расширялась, и на смену булыжнику под копыта лошадей легла брусчатка. Судя по всему, мы приближались к центру. Я решил, что пора вплотную заняться подготовкой к свиданию с Главным хранителем трона и президентом Лиги магов.
Первым делом я негромко произнес универсальную формулу, открывающую Истинные Зрение, Слух и Обоняние. Услышав мое бормотание, бель Хакум бросил на меня быстрый взгляд, на который я ответил полной безмятежностью. Оба стражника даже не повернули голов в мою сторону. И напрасно. Возможно, им удалось бы уловить во мне некоторые изменения. Следом за этим я нашептал еще одно, очень интересное заклинанье, в результате которого от моего сознания отщепилась крошечная, практически незаметная искорка. Эту искорку я запрятал глубоко-глубоко в недра собственного разума. Там она должна будет храниться – так, на всякий случай, а вдруг понадобится. Я очень хорошо помнил, в каком состоянии вышел из славного города Сарканда магистр по прозвищу Лисий Хвост…
Едва я успел закончить все манипуляции, как наша компания выехала на уже виденную мной площадь перед дворцом Великого ханифа. Мы пересекли пустую площадь и направились в сторону калитки, ведущей к боковому входу во дворец. Каких-нибудь двадцать дней назад именно через эту калитку во дворец вошла Злата.
Как только я вспомнил нашу девочку, у меня свело скулы и сквозь стиснутые зубы вырвалось тихое рычание. Да, похоже, я был полностью готов к схватке.
Мои сопровождающие остановились, и стражники спешились. Я тоже спрыгнул на мостовую. Только бель Хакум остался в седле, выжидающе уставившись на меня. И я не обманул его ожиданий. Бросив открывшим калитку офицерам: «Минутку…», – я подошел к белю и протянул ему обещанный топаз. А когда он слегка наклонился и взял камень, я перехватил его запястье и дернул на себя. Бель непроизвольно нагнулся ко мне, и я шепнул ему в самое ухо:
– Прими с благодарностью от Серого Магистра…
Отпустив его руку, я быстро шагнул к своему конвою, и мы втроем вошли в маленький зеленый дворик перед скромной боковой дверью дворца. Только когда мы уже были у самого порога, до беля Хакума дошел смысл моей фразы. Со стороны улицы раздалось растерянное мычание, а затем истошный крик:
– Господин начальник стражи!… Господин начальник стражи!…
Но один из офицеров лишь повернулся и грубо проорал:
– Ты все уже получил! Проваливай!…
И мы вошли во дворец.
Здесь, по-видимому, тоже все еще спали. Во всяком случае, в длинных коридорах, по которым мы проходили, нам не встретилось ни одного человека. Вскоре мы вышли на знакомую мне по Златкиному дневнику площадку, с которой начиналась роскошная мраморная лестница, поднимавшаяся на второй этаж широким светлым каскадом по центру пролета, а со второго этажа на третий двумя узкими беломраморными языками. Мой почетный караул проводил меня до третьего этажа и свернул налево в короткий коридор к тяжелой резной дубовой двери. Я шел этим путем с таким чувством, словно уже однажды прошел его… Хотя в общем-то так оно и было.
Шагавший впереди офицер потянул на себя роскошную бронзовую ручку и мы вошли в скромную приемную. За столом сидела пожилая женщина. Я слегка растерялся, но сразу вспомнил, что прежнего секретаря беля Озема пристрелила моя ученица. Секретарша подняла голову от каких-то своих записей и совершенно будничным тоном спросила:
– Уже доставили?… – А потом с интересом уставилась на меня. Оглядев мою фигуру с ног до головы, она пробормотала недовольно: – Староват он для ученика… – Затем она вышла из-за стола и, открыв дверь, ведущую в кабинет, громко сказала: – Прибыл просивший о встрече человек…
Я не слышал, что ей ответили и ответили ли ей вообще, только она повернулась ко мне и сделала приглашающий жест. В следующее мгновение я уже стоял в начале похожей на подстриженный газон ковровой дорожки, которая бежала через невероятных размеров кабинет к стоящему у дальней стены письменному столу. За столом виднелась маленькая фигурка беля Озема, закутанная в черный балахон.
Но прежде чем двинуться по этому чуду коврового искусства, я внимательно всмотрелся в прекрасный гобелен, занимавший всю стену позади письменного стола хозяина кабинета. И тут я понял, про какой город рассказывал мне бель Хакум.
Однако долго раздумывать над своим открытием я не мог, меня звала ковровая дорожка. И я шагнул по ней к «городу».
Бель Озем сидел за своим столом, молча и совершенно неподвижно ожидая, когда я приближусь к столу. Он не торопился подниматься из-за стола и тогда, когда я остановился напротив, также молча разглядывая его. Наше молчание затягивалось, но я совершенно сознательно отдавал инициативу разговора в его руки и ожидал его первых слов. И наконец дождался.
– Я слушаю тебя. Зачем ты просил о встрече? – Его голос был ровен, хорошо поставлен и необычайно красив.