Магистраль вечности (сборник)
Шрифт:
– Хватит и вас, – резко оборвал Красное Облако.
– Я полагаю, – произнес Джейсон, торопясь загладить неловкость, – нет нужды затруднять кого-либо еще. Насколько я понимаю, ты можешь говорить от имени всех.
– Я уже сказал вам, – напомнил робот, – что у нас нет секретов. И мы все придерживаемся единого мнения, или почти единого. Если понадобится, я смогу позвать других. Я узнал вас всех, за исключением джентльмена, который прибыл со звезд. Ваша слава вас опережает. Вождя мы знаем и восхищаемся им, хотя нам известно о враждебности, которую он и его народ питают к нам. Мы понимаем истоки этого отношения и искренне о нем сожалеем. И делали все возможное, сэр, – обратился он к Красному Облаку, – чтобы никоим образом вам себя не навязывать.
– Говоришь ты уж больно красно, – ответил старый вождь, – но я признаю:
– Мистера Джейсона, – продолжал робот, – мы считали большим добрым другом, и мы чрезвычайно гордились Езекией и той работой, которую он проделал.
– Если так, почему же вы ни разу нас не навестили? – спросил Джейсон.
– Мы полагали, что это не вполне прилично. Возможно, вы понимаете, что мы пережили, когда вдруг не стало людей, которым мы служили, когда в мгновение ока мы лишились самой цели нашего существования.
– Но у нас целое море роботов, и мы им весьма благодарны, – сказал Джейсон. – Они очень заботливы.
– Это верно, – ответил Стэнли, – но ведь вам больше не нужно. Мы не хотели вас беспокоить.
– Тогда, – проговорил Джон, – вы, наверное, были бы рады узнать, что люди могут вернуться.
– Люди! – хрипло воскликнул робот, с которого разом слетела его спокойная самоуверенность. – Люди могут вернуться?
– Они жили на других планетах, – ответил Джон. – Теперь они установили местонахождение Земли и послали сюда разведывательный корабль. Не сегодня завтра он может здесь появиться.
Стэнли пытался взять себя в руки, что явно давалось ему с трудом. Но когда он наконец заговорил, он снова стал самим собой.
– Вы в этом уверены? – спросил он.
– Совершенно уверен, – сказал Джон.
– Вы спрашиваете, будем ли мы рады? Едва ли.
– Но ты говорил…
– Это было давно. Пять тысяч лет назад. За это время многое изменилось. Вы называете нас машинами, и, полагаю, это верно. Но за пять веков даже машина может измениться. Не структурно, конечно. Однако вы дали нам разум, а он может претерпевать изменения. Могут меняться точки зрения, появляться новые ценности. Когда-то мы работали для людей; в этом было наше предназначение и наша жизнь. Имея возможность выбирать, мы не стали менять этого положения. Мы получали удовлетворение от рабства; мы были созданы, чтобы получать удовлетворение, живя в рабстве. Верность была той любовью, которую мы дарили человечеству, и мы не ставим этого себе в заслугу, ибо верность была заложена в нас изначально.
– Однако теперь, – сказал Езекия, – вы работаете для себя.
– Ты, Езекия, можешь это понять. Ты со своими товарищами работаешь для себя.
– Нет, – возразил Езекия. – Мы по-прежнему трудимся для Человека.
Робот Стэнли не обратил внимания на его слова.
– Поначалу мы были сбиты с толку и растерянны, – продолжал он. – Каждый из нас, каждый в отдельности. Мы никогда не были единым народом, у нас не существовало понятия «мы»; каждый из нас был сам по себе, каждый выполнял то, для чего был предназначен, и находил в этом счастье. У нас не было своей собственной жизни, и, думаю, именно это нас смутило, когда люди исчезли. Ибо неожиданно не мы, а каждый из нас в отдельности обнаружил, что у него есть-таки собственная жизнь, что он может жить без своего хозяина-человека, по-прежнему может функционировать, если у него есть дело. Многие из нас долго оставались в своих старых домах, занимаясь прежними делами, как если бы наши хозяева просто отправились в путешествие и должны были скоро вернуться. Хотя, полагаю, даже самые глупые понимали, что не только наши хозяева, но все, абсолютно все куда-то делись, и это было в высшей степени странно, ибо не бывало, чтобы люди куда-то уезжали все разом. Я думаю, большинство сразу поняли, что случилось, но продолжали делать вид, что со временем люди вернутся домой, и в соответствии со своим назначением мы продолжали выполнять задачи, которые превратились в бессмысленное движение. Со временем мы оставили притворство; сначала немногие, потом еще и еще и, наконец, все остальные. Мы скитались в поисках новых хозяев, в поисках задач, которые бы имели смысл. Мы не нашли людей, но зато мы нашли самих себя, нашли друг друга. Мы разговаривали между собой; строили свои мелкие, бессмысленные планы, советуясь с другими. Мы искали людей, пока наконец не поняли, что никому не нужны, – ибо у вас, мистер Джейсон, было столько роботов,
Красное Облако обратился к Джейсону:
– Это, видимо, племя, из которого пришел твой странник. Чего, по его словам, они боялись? Темного Ходуна, так?
– Они работали на земле, – сказал Джейсон. – Земледельцы, все время работавшие на полях, сея, выращивая, собирая урожай, погрязшие в нищете, кое-как сводившие концы с концами, они были так зависимы от земли, что сами по сути своей стали ею. Роботов, у них, конечно, не было. Если они и видели роботов, то мельком и вдалеке, и толком не понимали, что это такое.
– Они убегали от нас, – сказал Стэнли. – Мы пытались им объяснить, втолковать. Но они убегали. В конце концов мы отстали от них, не желая больше пугать.
– Как ты думаешь, что эти люди видели? – спросил Красное Облако. – Этот их Темный Ходун…
– Скорей всего, ничего они такого не видели, – ответил Джейсон. – У них наверняка древний и богатый фольклор. Множество суеверий и сказок. Для подобных людей сказки были развлечением и, возможно, надеждой…
– Но они могли на самом деле что-то видеть, – настаивал Красное Облако. – Тех, кто забрал людей, – в ночь, когда это случилось. У моего народа в прошлом тоже было много преданий о том, что творилось на Земле, но мы, со своей нынешней умудренностью, слишком охотно сбрасываем древние поверья со счетов. Если жить так близко к сердцу Земли, как живем мы, начинаешь понимать, что в старых сказках могут быть зерна истины. Мы, например, знаем, что инопланетяне теперь посещают Землю, а кто возьмется утверждать, что раньше, до белого человека, их здесь не было?
Джейсон кивнул.
– Может быть, дружище, ты совершенно прав, – сказал он.
– Наконец настало время, – продолжал робот Стэнли, – когда мы окончательно уяснили, что нет людей, которым мы могли бы служить, и мы остались не у дел. Но с течением веков нами овладевала мысль, что если мы не можем работать на человека, то можно работать на себя. Но что в силах робот сделать для себя или для других роботов? Построить цивилизацию? Она для нас не имела бы смысла. Скопить богатство? Но откуда его взять и зачем оно нам? Мы не стремимся к выгоде, не ценим общественное положение. Мы могли бы заняться образованием и получить от этого известное удовольствие, но это был тупик. Помимо сомнительного удовольствия, которое могло бы дать образование, оно нам было ни к чему. Для людей это способ самосовершенствования, способ заработать себе на жизнь, внести вклад в развитие общества, возможность понимать и наслаждаться искусством. Это достойная цель для человека, но как усовершенствоваться роботу? С какой целью и с каким результатом? Ни один робот не в силах сделать себя лучше, чем он есть. Эти ограничения заложены в нем создателями. Его возможности предопределены материалами, из которых он изготовлен, и программой. С точки зрения выполнения тех задач, ради которых он был создан, он служит хорошо. Лучшего не требуется. Однако нам казалось, что можно построить более совершенного робота. Ведь предела роботу нет: всегда можно создать такого, который окажется лучше предыдущего. А что будет, спросили мы себя, если построить бесконечного робота – которого никогда нельзя завершить?
– Ты хочешь сказать, что вы его создали? – спросил Джейсон.
– Именно это я и хотел сказать, – отвечал Стэнли.
– И какова же ваша конечная цель?
– Мы не знаем, – сказал Стэнли.
– Не знаете? Вы его строите…
– Уже нет. Теперь он взял управление на себя. Он сам говорит нам, что делать.
– Какой в нем прок? – спросил Красное Облако. – Он не может двигаться. Он ничего не может делать.
– У него есть цель, – упрямо возразил робот. – Конечно же, у него своя цель…
– Погоди-ка, – прервал Джейсон. – Ты хочешь сказать, что он управляет своим собственным строительством? Что он диктует вам, как его строить?
Стэнли кивнул:
– Это началось лет двадцать или больше назад. Мы с ним говорили.
– Говорили с ним? Как?
– С помощью распечатки. Как с древним компьютером.
– Значит, в сущности, вы построили огромный компьютер.
– Нет, не компьютер. Это робот. Такой же, как мы, с той лишь разницей, что из-за своих размеров он не может двигаться.