Магистрат
Шрифт:
— Ты спрятаться решил?! — Со злобой вскрикнул он. — Выходи оттуда, Левит!
Он ударил заклинанием, проверяя панцирь на прочность. Магическая стена дрогнула, но удар вынесла достойно, если учитывать кто пытался её разбить.
— А ты подожди немного, Влад… Решил мою аудиторе забрать?! А? — Прокричал я в ответ. — Пошел ты!
Он в ярости ударил по куполу ещё и ещё. На гладкой магической поверхности появилась явная трещина, что начала расползаться мелкими разломами по бокам. Твою мать, Никита! “Этот щит хрен кто когда пробьет! Хоть тебя Алексеевич выпороть захочет, не доберется!”
Времени было мало, пресловутый непробиваемый панцирь ломался как яичная скорлупа под атаками Дюмара. Все же стоило отдать должное татуировщику, она свою работу сделала на совесть, ведь мой учитель не сдерживался. Вокруг кипела магия, он лупил по нам всем, что в голову приходило.
Я сделал глубокий вдох, понимая, что мучения не закончились. Алиса повисла на мне, схватив сзади за шею, по крыше барьера стучал огненный дождь, осыпаясь тысячами искр. Давай, давай, давай…
Я отыскал цепочку рун на предплечье, заклинание было длинное, нужно прочесть сначала на левой руке, потом не прерываясь на второй. Набрав в грудь побольше горячего воздуха, я начал читать, ощущая как в буквальном смысле сгорает кожа.
Это было простое заклинание, как и щит. Простое, но высокоуровневое, для красного тома минимум. В английском языке есть емкое слово для такого типа магии, — “spellbreak”, у нас это звучит примерно как — разрушитель заклинаний. Хотя, учитывая тот факт, что мы сражаемся словами, правильнее было бы сказать, что я пытался перебить Дюмара.
Срывающимся голосом я переключился на второе предплечье, из глаз текли слезы, пахло горелой кожей, по губам текла кровь из носа, да и вопящая в ухо девчонка не сильно помогала сконцентрироваться.
Последний слог сорвался с моих губ, и на мгновение свет во всем соборе погас, а следом из меня вырвалась яркая вспышка, поглощая все вокруг. Ослепительный белый заряд пронесся по всей площади мечети, снимая все чары, которые попадались на пути и безумно играя светом на стенах и потолке. На секунду стало светло, будто в комнате родилась новая звезда.
В очищенном воздухе пахло озоном, магии в нем больше не осталось. Наш барьер тоже пал, его разнесло на осколки. Дюмару досталось больше всех, ведь он, как и Лина, состоял из магии. Заклятье отбросило его вдоль галереи и заодно стащило лживую личину, которой он прикрывался все это время. Теперь перед нами стояло совсем другое существо, больше олицетворяющее его гнилую душу.
Нереальный, как кошмарный сон, пугающий, неправильный. Он распрямился, вытягиваясь во весь свой рост, глядя на меня с неприкрытой и пылающей ненавистью. Абсолютно лысую голову пересекали ровные полосы темных татуировок. Это были ритуальные ожоги, отметины, а не рисунки. Кожа посерела и огрубела и больше не была похожа на человеческую, а под глазами появились черные впадины, такие темные, что я сначала подумал, что это краска. Все лицо избороздили темные кровеносные капилляры. Будто распространяющие неведомую болезнь, они покрывали лобные доли и уходили к затылку. Глаза светились оранжево-красным цветом безумной ярости, рот перекосила злоба.
Это массивное, но будто высохшее существо, храня мрачное молчание, бросилось
Повторный удар сотряс стены собора, отдаваясь эхом, звуковая волна выбила несколько арочных окон, разбрасывая древнюю мозаику. Я уже представил, какая истерика будет у группы восстановления повреждений когда они это увидят. На улице шел бой, на средства не скупились и на осторожность тоже не опирались. В шаге от нас возникла голубая арка портала, откуда синхронно спрыгнули двое лекторов, преградив Дюмару путь. На другой стороне галереи я заметил ещё один портал, потом ещё и ещё… Они открывались по всему собору, все появляясь и появляясь, светящиеся огоньки, что ознаменовали прибытие Магистрата.
У меня получилось.
Я перебил заклинание Дюмара и снял вневременную сферу.
Темный сгусток ударился о щит, что вовремя успел поставить лектор, защищавший нас. Когда дым от удара рассеялся, Дюмар уже исчез. Почувствовав, что Алиса не висит на мне, я завалился на спину, смеясь.
— Ментор, ты чего? Ты чего? — Она присела надо мной и осторожно провела пальцами по обожженной руке.
— Три раза… — Хохотал я. — Он думал, что я на этом остановлюсь…
Часть 2 — глава 12 — эпилог
Глава 12.
Опять пошел мелкий дождик, но мне он нравился, мне хотелось немного остыть после произошедшего. Мы сидели во дворике собора, Алиса подкурила мне сигарету, и я довольно дымил её, не в силах даже поднять изуродованные руки, чтобы стряхнуть пепел.
Бой закончился быстро, одного плакальщика схватили живьем, ещё один погиб, среди Магистрата потерь не было. Нас вывели наружу и сказали ждать, вот мы и ждали. Вокруг суетились лекторы, одетые в черные армейские костюмы, они что-то кричали друг другу, размахивали руками и то и дело забегали то внутрь, то обратно.
Красивая турецкая девушка подбежала к нам, достала из сумки бутылочки с зельями и книгу, зеленую насколько я понял.
— Привет, я лекарь, помогу. — Сказала она, поливая мои предплечья прозрачной жидкостью.
После того как она забинтовала мне раны, она переключилась на Алису, — напоила её какими-то растворами, от которых девчонка стала немного заторможенной и сонной.
— Ментор… — Сказала она, растягивая слова. — А почему ты не рассказывал про свои татуировки?
— Это будет проблемой, Алис. Подобное строго запрещено и расценивается как использование рун магистрата в собственных целях. За это мне грозит строгое наказание, вплоть до отлучения от Магистрата.
— А как ты их тогда сделал? Если это запрещено?
— Никита скопировал руны и передал мне. Очень талантливый художник, Лида, нанесла мне их в благодарность за услугу. Старое дело… Она бывший лектор, тоже отлучена, хорошая девчонка, но импульсивная. В общем, она мне их и набила, краску тоже пришлось собственноручно варить, целая история. Просто, после того как Лины не стало… Я решил, что не должен оказаться в её положении, а с моей работой в любой момент можно остаться без оружия. Поэтому я нанес всего две руны — защиты и развеивания.