Магия большого города. Леди
Шрифт:
— Никогда не слышала, — произнесла я вслух, чтобы хоть немного прийти в себя. Слишком уж завораживало это неустанное кружение.
— Неудивительно, — усмехнулся мистер Хармс и остановился прямо передо мной. Все линии пентаграммы уже полыхали ярким, но не жгущим пламенем. — Это, знаешь ли, было тайное общество. А теперь — клятву. Я жду.
6-3
— Я, Эбигаль Шерман, клянусь своей кровью и плотью… — начала я, косясь одним глазом в текст. Изменить слова по ходу дела я не рискнула. Пусть сейчас руны всего лишь светятся, без сомнений, нарушь я хоть в малейшей детали ритуал, и от меня останется лишь кучка пепла. Некоторые из символов мне были знакомы, и чаще всего повторялась «Смерть».
Сама по себе клятва, впрочем, гибелью мне не грозила. Разве что, если я буду очень сильно упорствовать и все же попытаюсь поведать тайну непосвящённому, не обращая внимания на предупреждающие сигналы. И то затягивающаяся на шее магическая петля обычно мешает говорить, так что чисто физически у меня это вряд ли выйдет.
Пока я зачитывала фразы, плясавшие вокруг тени от множества свечей начали видоизменяться, обрели если не плоть, то материальность. Смутный силуэт, напоминавший чем-то мистера Хармса, обошел меня по кругу в обратную сторону, уже внутри пентаграммы. Все волоски на моем теле встали дыбом от близости изнанки бытия. Даже лич не вызывал во мне такого ужаса, как это не до конца оформившееся создание. Казалось, сама тьма изучает меня, присматривается, силясь понять — достойна ли я ее доверия. Тем не менее, губы словно сами продолжали речитатив клятвы. Тень переместилась мне за спину, и горло прочертила ледяная нить. Казалось, какой-то шутник крохотным кусочком льда провел по моей коже, рисуя воображаемую удавку, что станет моей погибелью, если я вздумаю поведать миру что-то лишнее.
Только шутка выходила несмешная.
Каким чудом я не сбилась, сама не знаю. Но финальное «Пока смерть не заберет меня» выдавила едва слышно, дрожащим голосом, и поспешно обернулась. Позади никого не оказалось, и я выдохнула с нескрываемым облегчением. Ноги подкосились, отказываясь держать меня, и тело мешком осело в середине рисунка.
— Сильная. Это хорошо, — прокомментировал мистер Хармс, аккуратно перешагивая линии и поднимая меня на руки. — Чем больше магии, тем сильнее откат. Вижу, ты неплохо одарена.
— Благодарю, — пролепетала я, не слишком соображая, что говорю. В голове шумело, глаза застилала кровавая пелена, и все никак не получалось сфокусировать на чем-то взгляд. Реальность уплывала, мешаясь с полусном. Мягкую обивку, коснувшуюся моих обнаженных лодыжек, и упругую спинку кресла я осознала как в тумане, издалека. Зато влитый в меня насильно глоток чего-то ядреного, пахнущего дубовой корой и почему-то шоколадом, опалил гортань и привел меня, наконец-то, в чувство.
Рука сама потянулась к стакану — закрепить успех.
— Э, нет, еще сопьешься, — строго погрозил мне пальцем мистер Хармс и сам допил содержимое залпом. Я скорчила обиженную рожицу, но и сама чувствовала — следующая порция будет лишней. Мне не хотелось, чтобы мир снова куда-то поплыл.
Зато я наконец сообразила, что сижу в халате и ночнушке перед мужчиной, который всего лишь притворяется моим отцом, а на самом деле имеет ко мне весьма косвенное отношение, и поспешно укутала ноги подолом.
— Ну, добро пожаловать в наши ряды, — поздравил меня президент, очищая пузатый бокал небрежным заклинанием и убирая его в тайник за картиной, к не менее пузатой початой бутылке. — Теперь можешь задавать любые вопросы. Отвечу, на какие могу.
— Зачем я вам? — выпалила я самое наболевшее.
Мистер Хармс уселся за своим рабочим столом, как совсем недавно — целую жизнь назад — когда он торговался со мной по поводу клятвы.
— Так сразу тебе и не объяснить, — протянул он, задумчиво постукивая кончиками пальцев друг о друга. Я уже замечала у него эту привычку, когда происходило что-то, ему не слишком нравящееся. Значит, тема неприятная. Но отступать поздно, я подобралась и приготовилась внимать.
— Зайти придется издалека, — голос президента снова приобрел ту певучесть, что я слышала во время ритуала. По спине пробежала дрожь. Кажется, я теперь не слишком люблю белые стихи. — С тех давних времен, когда маги не просто беспрепятственно разгуливали по улицам — они владели теми улицами. Перед ними преклонялись и пресмыкались, благоговели и боготворили их. Но, как это обычно бывает, среди множества великолепных всегда найдется некто недостойный величия.
7-1
Я потуже стянула лацканы халата, борясь с накатившим внутренним ознобом, не имевшим отношения к прохладному воздуху кабинета. Узнавать, наконец-то, правду и подоплёку происходящего было увлекательно и страшно одновременно. Будто жутковатая сказка, рассказанная на ночь — только вот матушка подобными глупостями не увлекалась, а ужастики про черную перчатку в пересказе одноклассников скорее смешили, чем пугали. Сейчас же все на самом деле, неумолимые факты и тайные детали реальной истории, о которых не пишут в учебниках.
Мне было совершенно не до смеха, это точно.
— И кто же оказался этим недостойным? — уточнила я наконец, видя, что пауза затягивается. Президент встрепенулся, словно мой вопрос вырвал его из полудремы. Наверное, ритуал утомил его — моргал он медленно, глубоко уйдя в воспоминания и собственные мысли. Думаю, если бы не мой вопрос, он бы забыл, что я сижу в соседнем кресле.
— Некроманты, разумеется, — сообщил он обыденно. — Мы считались своего рода… ассенизаторами общества. Иронично, не правда ли, учитывая твои недавние приключения?
Мистер Хармс хохотнул, но тоже как-то невесело.
— Некромантов презирали. Нас боялись, нас ненавидели, дай им волю — уничтожили бы под корень. Но, к сожалению обычных, «настоящих» магов, мы были нужны — не для какого-то абстрактного баланса темного и светлого, как иногда врут в сказках, а для самых приземленных нужд. Ни у кого лучше нас не получалось умерщвление сущего. Бесследная аннигиляция — не слышала про такое?
— Нет, — покривила я душой. Заклинания такого я и впрямь не знала, а термин был вполне знаком и пугал до дрожи. Матушка, помнится, после официальных уроков иногда рассказывала мне отдельно, чуть больше, чем входило в программу. Не в таких подробностях, как сейчас мистер Хармс, скорее в общих чертах, чтобы ребёнок понял, отчего люди так озлобились на магов. Я искренне недоумевала, чем девочка вроде меня или матушка могли насолить обычным гражданам до такой степени, что нас могут растерзать прямо на улице, если вдруг поймают с искрами на руках.
И вот в ее-то рассказах фигурировали подобные выражения, особенно во время Великой Магической войны. Полная зачистка всего живого, будь то человек или зверь. После оставались лишь нетронутые здания, пустые, лишенные птичьего звона леса и чистейшие водоемы. Без рыбы. Удобно, конечно — освободил территорию от противника и заселяй ее в свое удовольствие.
Именно после этого простой народ взбунтовался, не желая молча и покорно ждать, когда их настигнет бесшумная смерть. Корнем проблемы сочли само существование магов и решили ее просто, хоть и кроваво.