Магия Дерини
Шрифт:
Продолжая тихо ободрять и успокаивать мальчика, король ласково притянул темноволосую голову своего оруженосца к своему колену и проник в его сознание, затем тихонько пододвинулся к нему так, чтобы достать руками его виски, положив на них свои большие пальцы, касаясь остальными его кудрей для того, чтобы достичь полного контакта. Дрожь сразу же прекратилась. Пристальный взгляд Келсона скользнул к средоточию сквозь огонь, в то время как он давал наставления. (В поисках святого Камбера.)
Эти наставления выглядят достаточно безобидно. Айво было велено не повторять ничего из того, что он может случайно услышать, касающееся короля: “Не смей вспоминать об этом до тех пор, пока я сам не попрошу”. (В поисках святого Камбера.) С первого взгляда все это может показаться достаточно разумным требованием
В какой-то мере Келсон, видимо, не сознавал, что это говорит о таком же полном отсутствии доверия с его стороны к людям, какое испытывали они к дерини, за что, в свою очередь, он порицал их, причем поведение невинного Айво в сравнении с тем, что обычно происходит, когда люди вступают в какие-либо отношения с дерини, которым навряд ли знакомы угрызения совести, еще в меньшей степени могло послужить причиной для такого недоверия. Ничто в характере Келсона не дает нам оснований предполагать, что он Употребляет свои способности во вред другим, хотя никто не может сказать, где находится та черта, за которой начинается процесс внутреннего разложения. Будем надеяться, что Келсон пересмотрит свою линию поведения и вспомнит те времена, когда подсознательная подозрительность и отсутствие доверия еще не стали для него привычкой. Осознав это, он наверняка придет к выводу, что тогда те вассалы, которых не надо было заставлять быть верным и принуждать держать язык за зубами, служат ему намного лучше, чем те, чья верность и молчание – следствие принуждения.
Все это говорит о том, что нам самим следует пересмотреть свое отношение к поступку Келсона, так как данное столкновение было скорее не считыванием мыслей субъекта, а установкой того рецептивного состояния, в котором он будет принимать указания, данные оператором. Мы можем рассматривать это как своего рода парагипноз, навязанное силой состояние, в котором команды оператора не могут быть оспорены субъектом. Таким образом, мы приходим к выводу, что большинство случаев прямого контроля сознания объекта, осуществляемого дерини, будут содержать в себе до некоторой степени элементы парагипноза, который, если использовать его возможности полностью, может быть незаменим для установки связи более высокого уровня, необходимой при выполнении различных более сложных операций, при введении пациента в состояние сна, при ускорении процесса выздоровления или при введении врага в бессознательное состояние, если нет необходимости его убивать.
Возможности такого использования со стороны дерини заключаются в том, что указания, введенные силой воли дерини, помимо прочего, могут преодолеть любое сопротивление, и человек обычно вынужден выполнять любые указания. Программирование Айво, сверхлегкое и в основе своей милосердное, не идет ни в какое сравнение с тем, что, например, Уэнсит сделал с Дерри. Под воздействием парагипноза объекта можно заставить выдать кого-либо или что-либо и даже вынудить его лишить себя жизни. Такая команда была в состоянии устранить сопротивление со стороны стражника Майкла Дефореста, когда Йан со знанием дела ударяет его кинжалом в сердце. Нечто Подобное заставляет вассала Моргана, Эдгарда Мэтелуэйта, скорее заколоть себя, чем подвергнуться допросу со стороны сеньора.
Однако не только люди оказываются жертвами такого программирования. Воля Хамфри Галларо, священника-михайлинца, схваченного людьми короля Имра, была полностью сломлена Имром и его когортой. Он перепрограммируется как агент Имра и затем внедряется в ряды повстанцев, что привело к весьма трагическим последствиям. Неспособный сопротивляться, несчастный священник подсыпает яд в соль, используемую при крещении первого сына Синила, а потом пытается убить его самого, когда тот понимает, что произошло. Данный инцидент, однако, имеет свой положительный эффект: шок позволяет Синилу сознательно использовать свои способности, которые Камбер и его сородичи пытаются пробудить в нем; несчастному же Хамфри суждено умереть смертью изменника в магическом поединке. (Камбер Кулдский.)
Нам, конечно, хотелось бы думать, что поступки Келсона и других положительных героев, известных нам, определяются совестью, отсутствующей в характерах, только что приведенных. Поведение Келсона свидетельствует о том, что его постоянно терзали сомнения относительно роли, которую ему навязывают, хотя он и не видит способа, позволяющего уклониться от нее. Однако Йорам сомневается в нравственности преображения Дэвина Мак Рори в юного стража Эйдиярда Клюрского не из-за каких-либо возражений со стороны первого, так как Дэвин готов к этому, несмотря на опасность, но из-за того, что данный поступок по сути своей насилие. Йорам мучается тем, что Эйдиярд вынужден отказаться от своей индивидуальности и права на нормальную жизнь, не говоря уже о других причинах.
Йорама также беспокоит, что Синил был вынужден оставить свой сан и принять корону, хотя он и не видит путей, позволяющих избежать этой жертвы, так как это необходимо сделать ради спасения королевства. Йорам сомневается и в том, будут ли они с Эвайн в праве вернуть Камбера. От случая к случаю мы видим, что дерини бывают вынуждены принимать за других решения подобного рода, обычно за людей, которые не способны этому противиться, но, по правде говоря, такое манипулирование всегда существовало и существует в нашем мире, хотя не на том уровне, который доступен Дерини.
Тем не менее епископ Эрилан совершенно уверен в правомерности прямого считывания Морганом мыслей принца-священника Меарана, отца Джудаеля, хотя, казалось, для этого не было никаких оснований. Келсон, конечно же, имеет представление о разумных пределах того, как далеко может простираться его власть, хотя считает, что некоторые его поступки простительны ему как королю. Он утверждает, что никогда бы не воспользовался своими способностями для того, чтобы заставить Сидану ответить согласием на его предложение выйти за него замуж, и его очень беспокоит, что время от времени он серьезно раздумывает, не применить ли их. В действительности у нас нет никаких свидетельств, подтверждающих, что он мог поддаться искушению подобного рода. “Обещаю тебе, что первый и единственный раз я так поступаю с тобой без твоего на то согласия, конечно, если это не вопрос жизни и смерти”, – уверяет он юного Айво. (В поисках святого Камбера.)
Иными словами, Келсон обещает не использовать свои способности в обыденных ситуациях для того, чтобы прочесть мысли Айво или контролировать его разум ради собственного любопытства или корысти. Следующим утром это намерение подвергается испытанию, когда он и Дугал шутя заговаривают о возможности проверить, что на уме у оруженосца Конала, чтобы побольше узнать о его таинственной невесте, хотя разговор этот, без сомнения, дает понять, что ни один из молодых людей никогда не пойдет на это. В отличие от дерини, злоупотреблявших своими способностями, Келсон понимает, что послушание, полученное при помощи принуждения, будет длиться не дольше того времени, покуда человек находится в его власти, и что долгое царствование должно опираться прежде всего на взаимное доверие. Поступки Келсона могут иногда казаться совершенными ради выгоды в большей мере, чем это необходимо в идеале, тем не менее достижение этого идеала для Келсона всегда остается конечной целью.
Можно возразить, что рассуждения подобного рода отдают ситуативной моралью, простой и бесхитростной, и в действительности это так. Однако реалии жизни диктуют нам, что моральные соображения должны быть предметом отдельного рассмотрения в соответствии со значением каждой ситуации, особенно тогда, когда необходимо принять решение, основываясь не только на собственных интересах, но и на интересах других, вверенных вашей заботе. И снова мы становимся свидетелями того, как дерини пытаются применять данный баланс при принятии решений, противопоставляя благо многих ущербу одного. Короли постоянно вынуждены принимать решения подобного рода, короли-дерини – не исключение, если не принимать во внимание, что они обладают куда более широким выбором для того, чтобы довести задуманное до конца.