Магия Дерини
Шрифт:
Морган так объясняет это Дугалу:
– Магия имеет дело с все покоряющей силой, которая не приемлема для людей. Что такое сила, попытаюсь объяснить по-другому. Сила существует. Правильно?
– Конечно.
– Я думаю, что ты даже добавишь, что существует много видов силы, что сила может иметь много источников. Да?
Дугал кивнул.
– Хорошо. Возьмем тогда огонь как пример одной из сил, – продолжал Морган. Он быстрым движением потер ладони и, протягивая их к холодному очагу, оглянулся на Дугала.
– Огонь можно использовать с полезными, целями. Он дает нам свет, как эти факелы на стене, – он показал на них движением подбородка, – и он может
Движением мысли он послал пламя, и от него ярко запылали лежащие в очаге дрова. Дугал присел и пристально посмотрел на огонь.
– Как ты это сделал?
– Думаю, достаточно признать, что я сделал это, – ответил Морган, – и что осветить или обогреть комнату – это прекрасно. Но огонь может быть и разрушительным, когда он используется во зло. Он может спалить дом или накалить железо, с помощью которого у человека отнимут зрение… Так что такое огонь – добро или зло?
– Ни то, ни другое, – осторожно ответил Дугал. – Все дело в том, как его использовать. Тем же самым раскаленным железом, которое стоило твоему другу зрения, можно было бы прижечь рану.
Морган кивнул, довольный.
– Да, можно было бы. О чем это говорит?
– Что именно то, как используется сила, делает ее созидающей или разрушающей, – Дугал задумался на минуту. – И вы говорите, что то же самое касается и магии?
– Точно так.
– Но священники говорят…
– В последние 200 лет священники говорят то, что им велено говорить, – быстро возразил Морган. – Дерини не всегда преследовались, и до недавних пор не всякая магия была проклятием. Черная магия – сверхъестественная сила, применяемая в разрушительных и корыстных целях, всегда осуждалась праведниками. Но те, кто умел покорять сверхъестественную силу во благо человека – для исцеления и защиты от злоупотребления силой, – традиционно назывались волшебниками и божьими избранниками. Их также называли дерини.
– Но ведь были и дерини, причиняющие зло, – возразил Дугал. – И сейчас еще есть. Как насчет Чариссы и Уэнсита?
– Они были дерини, которые использовали свой дар во зло. Но сам дер… – Морган вздохнул, – Как ты думаешь, я злой?
Лицо Дугала застыло.
– Нет. Но говорят…
– Что говорят, Дугал? – Морган прошептал. – А кто говорит? Они когда-нибудь подсчитывали, что я сделал, или их интересует, кто я? (Наследник епископа.)
Итак, ясно, что мотивы использования и само использование силы – вот что определяет ее мораль. Все же есть магические силы, в которых даже дерини не уверены. Мы уже упоминали беспокойство Йорама по поводу перевоплощения, потому что оно влечет за собой обман. Еще более спорный вопрос – вопрос о настоящей черной магии (колдовстве).
Когда дерини говорят о привязывании душ, они не имеют в виду классическую продажу души дьяволу взамен земных радостей. Привязать душу означает не дать ей покинуть мертвое тело, препятствуя ее переходу в руки астральных сил, которые проведут ее за Врата Смерти в Нижний Мир (преисподнюю), чтобы там она окончательно предстала перед Священным Собранием.
Не говорится, как это делается, но есть описание случаев, когда дерини признают, что это было сделано, и были приняты меры, чтобы снять колдовские чары. Дункан признает “определенное впечатление зла”, когда осматривает мертвое тело короля Бриона, изменившее свои формы. То, что он снимает злые чары, подтверждает если не само колдовство, то, во всяком случае, злые намерения употребившего их.
Дункан глубоко вздохнул и медленно положил руки на лоб трупа. Через несколько секунд его глаза закрылись, дыхание стало более поверхностным и жестким.
Теперь дыхание Дункана еще более участилось, капли холодного пота покрыли лицо и руки, несмотря на ледяной холод склепа. Мальчик и Морган видели, что тело под руками Дункана начало дрожать, сотрясаться, а затем приняло неясные, расплывчатые очертания. Наконец Дункан глубоко вздохнул и ненадолго застыл, и в ту же минуту черты лица умершего опять превратились в знакомое лицо Бриона. Дункан убрал руки и с бледным измученным лицом отошел от гроба.
– С вами все в порядке? – спросил Морган, подходя к гробу, чтобы поддержать своего родственника.
Дункан слабо кивнул и сделал над собой усилие, чтобы отрегулировать дыхание.
– Это было ужасно, – прошептал священник. – Он не был полностью свободен, и сила, удерживающая его, была немалая. Когда я освободил его, я почувствовал, что он умер. Это было непередаваемо. (Возвышение дерини.)
Реакция и комментарии Дункана заставляют задуматься, что же это такое – привязывание души: просто пассивное пребывание ее в заточении или такой уровень сознания, на котором душа жертвы вынуждена постоянно снова и снова переживать свою смерть, пока удерживающая ее сила не отпустит ее. Как жестока эта бесконечная петля воспоминаний. Такую судьбу пожелала полная жажды мщения своему мертвому врагу Чарисса. Когда-то он убил ее отца и отнял у него трон, который по праву принадлежал бы ему, а потом и ей.
Скорее всего Чарисса тщательно спланировала свою месть заранее, и предварительное связывание души началось тогда, когда Брион выпил ее зелье. Это зелье, тонкое и коварное, дало ей возможность приостановить функции организма и на некоторое время удержать какие-то остатки духовной и физической жизни.
В этом смысле, возможно, Брион совсем не был по-настоящему мертв, когда он, казалось, испустил дух на руках сына. Возможно, в это время он находился между жизнью и смертью, может быть, даже смутно сознавал, что происходит вокруг него. Но сознавая, что близкие готовятся к погребальному обряду, он лежал беспомощный, не в силах дать им знать о своем состоянии.
Дункан мог распознать, что случилось, если бы он позволил вскрыть тело. Но Джехана запретила это потому, что связывала Дункана с ненавистным ей Морганом. Она позволила придворным врачам исследовать тело мужа, но они просто подтвердили первоначальный диагноз сердечного приступа, что, как указывает Нигель, является в конечном счете причиной любой смерти. Учитывая спешку, с которой Брион был погребен, можно предположить, что его тело не бальзамировали и не анатомировали. Это, несомненно, утешает, поскольку мы не знаем, насколько чувствительной может быть жертва в таком состоянии.
Итак, Брион оставался в таком положении – неподвижный, в теле, которое уже никогда не будет живым, глухой и слепой, но с сознанием на каком-то более глубоком уровне – возможно, в течение нескольких дней, пока однажды ночью его не посетила сама Чарисса. Возможно, в это время его тело все еще лежало перед верхним алтарем собора Ремута, а душа еще не могла найти спасения в смерти. А затем было еще одно посещение Чариссой его гроба. В это время тело уже было помещено в Королевский склеп под собором, что он, возможно, также сознавал на каком-то уровне, когда крышка саркофага захлопнулась над ним во мраке. На этот раз Чарисса пыталась изменить его физические формы, так, что если бы и нашелся кто-то, кто не побоялся бы исследовать тело и выяснить, что же случилось на самом деле, было бы слишком поздно.