Магия и банды Токио
Шрифт:
Вражеская нежить никак не хотела сдаваться. Толпы гулей валили лес, прислужники добывали золото или невидимыми тенями кружили вокруг моей базы, а основное войско пядь за пядью отвоевывало себе территорию. Я решил дать бой. Генеральное сражение, в ходе которого выяснится окончательный победитель.
Это была битва Богов. Условные небеса условно покраснели от пролитой крови. Шум битвы превратился в какофонию, реплики героев заглушили крики молодежи за окном. А на зеленом лугу скопилось столько трупов, что сквозь них нельзя было разглядеть еще живых юнитов. Особенно в тот момент, когда мертвая плоть превращалась
Тем не менее, я все равно побеждал. Оставались считанные секунды до полного разгрома врагов, когда одна-единственная банши перевернула ход игры. Я хорошо сумел разглядеть этот момент. Вражеский юнит подходит к моему герою и ме-е-едленно стреляет в него сгустком негатива. Маленький, но необходимый урон, чтобы убить шамана и прервать его каст массового бессмертия.
В приближении было прекрасно видно, как злобный вражеский призрак магессы подлетел к клыкастому троллю, как она открыла пасть для крика… После чего он незамедлительно раздался в моей квартире.
Вой. Мерзкий, холодный, пробирающий до печенок крик. И, в отличие от игры, вне всяких сомнений — реальный. От внезапной звуковой атаки я подпрыгнул, ударился об стол, а затем и вовсе упал с кресла. Колонки полетели на пол, все звуки игры моментально исчезли, а этот инфернальный крик все продолжал ввинчиваться в мои уши.
Я вскочил, заметался по комнате, пытаясь понять, откуда идет этот странный звук. А потом вдруг понял, что однотонный вопль в пространстве — не просто колебание воздуха. В нем чувствовалось что-то духовное, как в моем фолианте, но вместе с тем максимально чуждое живым. Что-то, что не могли услышать обычные люди, но вполне себе смог я. Новоиспеченный обладатель духовных сил.
Тем временем, вой внезапно оборвался. Так же резко, как и начался. Я как раз стоял посреди комнаты, трясся от выброса адреналина в кровь и лихорадочно листал призванный фолиант в поисках хоть какого-нибудь оружия. Тщетно. Если в книгах и упоминались способы борьбы с нечистью, то мельком, вскользь, а иногда автор и вовсе отделывался общими фразами. Я захлопнул рейбуцу в тот момент, когда потусторонний крик исчез. А сразу после этого прямо передо мной возник злобный призрак.
Ghost, дух, призрак, фантом, юрей — У каждого народа этот вид энергетических сущностей называется по-разному. Их очень сложно классифицировать или выделить в отдельную общность, так что каждая страна делает по-своему. Многое зависит от самого призрака. Разный внешний вид — разные способы воздействия и противодействия им.
Дух, что возник в моей квартире походил на компьютерного персонажа практически полностью. Бледная женщина в саване, с черными волосами и жуткими провалами глаз. Ее ноги до колен расплывались белой дымкой, пальцы оканчивались призрачными когтями, а рот оставался распахнут в крике, однако ни единого звука из него так и не донеслось.
Классический юрей — японский призрак ищущей мести женщины. К сожалению, мои познания на этом оканчивались. Я даже не читал сказок или мифов о том, как ее упокаивали всевозможные добрые молодцы. Наверняка товарили специальным дубьем вроде осины, а потом сжигали труп с шутками-прибаутками. Вот только ни тот, ни другой способ мне не подходят.
Призрак, между тем, начал
Странно, но фолиант действительно заставил призрака слегка притормозить. Юрей притормозила, саван всколыхнулся, будто на невидимом ветру, а на восковом лице мелькнула какая-то трудноопределимая эмоция.
Я было уже начал праздновать победу, но в следующий миг понял, что слишком поторопился. Потому что чертова баба вдруг ощерилась, яростно взмахнула руками и поперла вперед еще быстрее. Рейбуцу словно послужил катализатором для эволюции: одеяние призрака потускнело, из снежно-белого превратившись в дымчато-серый, на лебединой шее стал хорошо заметен уродливый след от веревки, а из пустых глазниц стала сочиться самая настоящая кровь. Она двумя багрово-красными дорожками бежала из глаз, падала на дырявый саван, едва заметно дымила чернотой. А я начал замечать, что с каждой упавшей каплей моя кожа начинает как бы выцветать, становится бледнее. И это оказалось самым страшным, что я успел испытать в новом мире.
Стыдно признаться, но в тот момент самообладание на секунду покинуло меня. В голове пульсировала только одна мысль: «Я умру, я умру, я умру, я умру». Набатом била в моей пустой черепушке. И я не выдержал. Заорал что-то невразумительное, сделал шаг назад, после чего в припадке отчаяния метнул свой фолиант прямо в бледную морду нежити.
Юрей, между тем, резво отшатнулся в сторону. Гримуар пролетел мимо нее, тихо шелестя страницами, а я моментально воспользовался заминкой нечисти. Сразу после броска медиатора я и сам кинулся вперед, но не в слепом отчаянии: просчитал момент, когда следует резко кинуться в сторону. Угадал, слава Ками. Псевдоматериальные когти юрей не достали считанные сантиметры до моей кожи, но это уже было не важно. Я вырвался на оперативный простор: в коридор.
Вот только паника все еще владела мной. Страх оказался настолько силен, что не помогали ни бонусы попаданца, ни взрослое и циничное сознание. Я недооценивал ужас человека перед неведомым. Особенно у бывшего жителя скучного, насквозь рационального мирка.
Не останавливаясь ни на минуту, я бросился ко входной двери и начал в исступлении дергать за ручку. Забавно, но в таком состоянии мне и в голову не пришло просто отпереть замок. Одно легкое движение пальцами открывало мне путь к спасению, однако я не мог мыслить рационально.
Еще один рывок двери ничего не дал. Я обреченно взвыл, когда заметил краем глаза вышедшего из комнаты призрака, и рванул на кухню. Зачем? Наверное то самое наитие, шестое чувство, что так обострено у всех одаренных. Ведь именно на кухне продолжали храниться остатки предметов проведенного ритуала.
— Успокойся! — Крикнул я вслух, как только переступил кухонный порог. Одновременно с этим ударил себя по щекам. Так сильно, как только мог. Наверняка перестарался, зато помогло — я сумел вернуть контроль над телом. Все еще оставалось страшно до усрачки, но теперь стало возможным действовать рационально, без вмешательства древних инстинктов.