Магия имени

Бачинская Инна Юрьевна

– Что здесь написано? – машинально спросил он, озадаченный и разочарованный.

– Иисус Назаретянин – царь Иудеи, – с готовностью объяснил Станислав Сигизмундович. – «Rex» – «царь» на латыни. Подарок моего друга, отца Генрика… Он очень полюбил

Васеньку, я познакомил их перед самой его кончиной, и они много разговаривали о смысле жизни, о морали… Да, Васенька? Они очень подружились… – добавил он тихо, не дождавшись ответа сына. Он гнал от себя мысли о том, что же в действительности произошло на старой даче, о внезапной смерти Ростика, о страшных его делах. Долгими ночами, лежа без сна, старик молился Богу, прося его о милости и прощении для Васи за его непомерный грех, и спрашивал себя – как он решился, не понимая, не принимая его поступка, и еще просил о забвении и успокоении для себя. Он постоянно думал о Генрике и его словах о том, что человек делает выбор, а потом всю жизнь несет крест, и называется это «судьба». И еще о том, что у нее дальний прицел – он сам учил Васеньку разбираться в травах…

Шибаев все смотрел на распятие, и понимание того, что произошло на самом деле на старой даче, из невнятной догадки медленно перерастало в уверенность. Он взглянул на печального старика, перевел глаза на Васю, встретил его ответный взгляд, упрямый, исподлобья. Взгляд человека, уверенного в своей правоте.

– Отец Генрик? – повторил Шибаев. – Разве у нас в городе есть католическая

церковь?

– Есть, – поспешно сказал старик, сердце которого сжималось от дурных предчувствий. – Конечно, есть. Мой друг отец Генрик был замечательный человек, очень… как бы это сказать… открытый! Да-да, открытый! Самых широких взглядов, очень образованный и добрый…

– И вы с отцом Генриком… – начал Шибаев, продолжая смотреть прямо в глаза молодому человеку, медленно подбирая слова, желая немедленно получить подтверждение своей догадке. – Вы с отцом Генриком… Он тебе отпустил твой грех? – наконец нашел верные, как ему показалось.

– Он меня понял, – ответил парень, не удивившись вопросу. – Он меня понял, – повторил он хрипло, сглатывая. На лбу его блестели бисеринки пота.

Станислав Сигизмундович печально стоял рядом, поникший, не пытаясь вмешаться. Шибаев протянул распятие, Вася молча принял его и сунул в карман.

«Я тебя, наверное, тоже понимаю», – подумал Шибаев, испытывая жалость и невольное уважение к этому женоподобному юноше, который, не колеблясь, взвалил на свои плечи такой груз. Судья и палач… и жертва… «А я бы так смог? – задал он себе вопрос. – Смог бы? Наказать и казнить друга? Не знаю… не знаю…»

…Они попрощались почти сердечно. Шибаев поочередно сжал в ладони маленькую холодную лапку старика и нежную, чуть влажную руку Васи, и они разошлись в разные стороны…