Магия Летучей Звезды
Шрифт:
Хлюпая по Восточному тракту, дюжина алебардщиков во главе с Гуго Грейзмоглом подходила к горе Верченой. После леса, поглощенного смрадными водами Малярийных топей, идти и дышать стало полегче. Отряд, пробиравшийся по колено в зловонной болотной жиже, теперь выстроился в колонну по двое и ускорил шаг.
Гуго шел впереди, плечом к плечу со старшим команды Гроном. Алебардщики порядком устали, и даже мрачные шуточки по поводу самого молодого стражника – Нури, плетущегося в хвосте, их уже не веселили. Нури был новобранцем.
Никаких следов отряда Магистра
– Наверное, еще один поисковый отряд отправили, – предположил Грон.
– Вряд ли, – покачал головой Гуго. – Странно, ведь лесоруб говорил именно о гномах.
– А может, призраки Древнего Могриона вырвались на свободу? В такую погодку всего можно ожидать, – пошутил кто-то из алебардщиков.
– Как же, охота призракам шляться по болотам вокруг Верченой, чтобы напугать, скажем, Нури, – мрачно усмехнулся командир Грон, стряхивая с носа увесистую каплю.
Нури сразу стало не по себе, и он поежился.
– Не переживай, новобранец, – сказал Грейзмогл, – все это чушь. А вот ходить по округе без моего ведома, не советую.
Взгляд посланника сверкнул так, что Нури подумал – случись что, он бы предпочел встречу с призраком.
Было решено идти напрямик к Верченой и, поднявшись по склону, устроить лагерь и наблюдательный пост.
Карабкаясь наверх за своими товарищами, Нури Орбуж подумал, что горы созданы для того, чтобы мучить гномов. Сначала они приманивают их сокровищами своих недр, разжигая в душах, как в топках, испепеляющий огонь алчности, а затем выжимают из этих добровольных рабов все соки, заставляя корпеть в рудниках всю жизнь. Вот и сейчас гора заставляла Нури выкладываться. "Черт бы побрал эту гору и эту службу!" – бормотал себе под нос молодой гном, волоча тяжелую алебарду.
Если выражение "в семье не без урода" и в самом деле применительно к данному случаю, таким "уродом" как раз являлся Нури. Он терпеть не мог подземелий и разговоров о богатствах земных недр. Еще в детстве им использовалась любая возможность, чтобы удрать на волю, под солнечные лучи, в разнотравье горных лугов. Паренька интересовали цветы, ручьи, облака и всякая живность. Он обожал лазить по деревьям, что для гнома абсолютно противоестественно, а все стены своего жилища разрисовал диковинными птицами. Родители только и успевали, что хвататься за голову. Когда же им это надоело, сын был отдан в обучение к ювелиру.
Мастер оказался терпелив и настойчив и сумел привить трудновоспитуемому некоторые навыки ремесла. Но тот все равно отвертелся, поступив на службу в охрану Магистра. Ведь не так уж много гномов умеют отличить лисий след от волчьего, а цаплю, скажем, от аиста.
Выставив дозорных, одним из которых (а иначе и быть не могло) оказался Нури, отряд повалился спать. Через час после наступления сумерек второй караульный прислонясь спиной к осине, начал клевать носом. Отсветы пламени, доедающего толстое полено под натянутым между деревьями пологом, плясали на мокрых осиновых стволах, мешая вглядываться в темноту.
Нури отошел в сторону и, выбрав дерево поразвесистей, забрался наверх. Шум дождя все равно не давал как следует прислушаться. Тогда, надвинув капюшон до подбородка, паренек представил себе солнечный полдень, стрекот кузнечиков и жужжание шмелей, собирающих сладкую цветочную пыльцу. Увлеченный своими мыслями, он забыл обо всем на свете.
Вдруг шелестящий, похожий на свист, звук перечеркнул идиллическую картинку, созданную воображением. Нури встрепенулся. Краем глаза он заметил метнувшуюся у границы света и темноты тень. Переведя взгляд на своего напарника, гном не смог сдержать испуганного крика. Второй караульный был пришпилен к дереву стрелой, попавшей аккурат в кадык. Стрела еще слегка вибрировала.
Крик, чуть не стоивший Нури жизни (вторая стрела, пущенная на звук, сорвала с его головы капюшон), разбудил стражников. Первым вскочил командир Грон. Тут же из темноты к нему кинулось несколько кряжистых, сутулых фигур, одетых в звериные шкуры.
Со стороны было видно, как поначалу растерявшиеся гномы занимают круговую оборону. Трое алебардщиков пали под ударами мечей в первые же секунды боя. Но остальные, по всей видимости поняв, кто перед ними, с рыком пошли в наступление, кромсая своим страшным оружием нападавших.
Дерущийся взрослый гном подобен разъяренному льву, хотя и меньше любого человека на две головы. Но даже человек не может сравниться с жителем подземелья в напоре и выносливости, когда тот сражается с морком.
Сеча была жуткая. Предсмертные хрипы, яростный рев и визг оглашали округу. Несмотря на шлемы, головы врагов разлетались как гнилые арбузы. Скоро вся поляна усеялась их изрубленными трупами. Но в свет костра впрыгивали все новые и новые морки, и каждый был на голову крупнее любого из оборонявшихся.
Поначалу, потрясенный случившимся, Нури не мог даже пошевелиться. Он видел, как под его деревом пробежало штук двадцать отвратительных, вооруженных кривыми мечами созданий. То же самое творилось со всех сторон. Судя по всему, нападавших было не меньше четырех десятков.
Вспомнив, что надо что-то делать, пытаясь освободиться от прибитого к стволу плаща, Нури потерял равновесие. Соскользнув с ветки, гном повис на капюшоне.
Гуго Грейзмогл разил своим мечом направо и налево. Никто не ожидал от грузного посланника Магистра такой прыти. Сменив убитого алебардщика, он с криком "Барух Казад!" ринулся на здоровенного морка, пытавшегося подобрать оружие погибшего гнома. Древний боевой клич третьего народа, подхваченный восемью глотками, на мгновение парализовал многочисленного врага. Морки взвыли как ошпаренные собаки и попятились.