Магия Летучей Звезды
Шрифт:
Девочка сама предложила отправить Кену. Маленькая безобидная птичка не должна привлекать внимания. Но канарейки все не было. Тина еле сдерживала слезы.
– Отправляй Брюгая к Питу, – сказал старому Брю Виндибур. – Флог говорит, что у левого берега до самой бухты хорошая глубина и почти нет подводных камней. Пусть этот флибустьер пошевеливается и вклинится между скалами и стоящими у бухты кораблями. Дельфы его проводят. Мы начинаем атаку и высадку.
"Наверное, я первый водоплавающий гном на свете, – досадовал Нури, глотая соленые брызги на спине
– Эй, Фира, не жми шею, задушишь!
"Хотя зря я: на бревне-то было гораздо хуже… Бррр! Даже вспоминать не хочется. А тут, на широкой спине королевской особы… Даже свалишься – подберут и доставят куда надо".
Справедливый Ило и другие дельфы веселились от души, "слушая" бурчание гнома. Иногда они "переключались" на повстанцев, но не находили ничего интересного, кроме ненависти к уклистам или страха перед предстоящим сражением.
"Эй! Вы моего "послушайте", вот уж умора!" – обратился к товарищам один из дельфов.
Болто тосковал о горячем чае у камина и чтобы совсем не расстроиться, стал тихонько напевать:
Лихо ль свистнет соловей, Или филин ухнет: Забывай дела скорей И бегом на кухню! Черпачок вина налей, Съешь лепешек с сыром, Брюху снеди не жалей – Сделай ужин пиром! Елки-палки, лес густой, Эне, бене, раба, Трескай так, соседей чтоб Задушила жаба! Пусть задушит, пусть зажмет Горло в мертвой хватке, Подливай в стакан еще – Будет все в порядке!Дослушав песенку, дельфы расхохотались.
"Ну все, хватит! – с напускной строгостью сказал Илогеон. – Седоков утопите. Да и земля уже близко. Готовьтесь к высадке!"
Отряд покинул дельфийские спины и стал выбираться на берег. Шум ночного прибоя скрывал шуршание гальки и дыхание сотен глоток, а луна, как по заказу, ушла бродить за облака. Спящая в какой-то хибаре береговая стража даже не заметила, как оказалась связанной и лишенной запаса провианта, который на ходу перекочевал в желудки повстанцев. Увидев, как его голодные соплеменники молча пережевывают солдатские пайки, Дерга аж перекосило, но спорить и "разводить проповеди" он не стал. Время было военное, а "нетрудовая" усмариловая еда никак не влияла на боевой дух.
Попрощавшись с Илогеоном, Нури, Болто и вождь "синих ящериц" пошли рядом с проводниками. Отряд углубился в лес.
Времени не оставалось. Не дожидаясь вестей от Нури, "Мечта Кашалота" с повстанцами на борту, атаковала стоящую на рейде часть вражеской эскадры. В ход было пущено все. Все гремело, ревело, дышало огнем, летело в клочья.
Грохочущие молнии сыпались из рук Олли, разнося вдребезги судно горховского адмирала. Верхняя палуба вражеского флагмана пылала. С другого борта Тина поднимала водяные валы, ломая боевой порядок кораблей неприятеля. Гремя пушечными залпами, "Мечта" прорывалась к месту высадки.
Морские силы Горха, напуганные разгромом части эскадры, а также появлением "Чертополоха" и еще двух клиперов под командой Репейника, стремительно заходящих вдоль левого берега в тыл, стали сдаваться.
Вынырнув из порохового облака, на Тинино плечо вдруг села посеревшая канарейка. Даже сквозь канонаду ухо девочки отчетливо слышало, как колотится сердечко Кены.
– Тина-я-тут! Нури у стен дворца!
– Ура! – подпрыгнула Тина и бросилась на шею Олли. – Нури нашелся!
Высадка морского десанта пошла по всем правилам. Доверху набитые повстанцами шлюпки устремлялись к суше, чтобы вернуться за следующей партией. Но многие их не ждали. Распаленные морским сражением "отрицатели бамбука" и "рыжие попугаи" прыгали с палубы, спускались по канатам и с завидной ловкостью гребли к берегу. Штурм получился стихийный и яростный, сильно отличаясь от первоначального плана. Ждавшие и ненавидевшие пятьсот лет хойбы больше не хотели медлить ни минуты. Они карабкались вверх на укрепления или бежали по песку в сторону порта.
Несмотря на мощные стены фортов, их защитники сопротивлялись довольно вяло. Вскоре береговые орудия стали замолкать одно за другим.
Тина, спотыкаясь о размотанные канаты, побежала на нос судна, чтобы видеть картину боя.
Она захлебывалась от возбуждения и, несмотря на орудийный рев, звала Виндибура:
– Олли! Олли! Смотри, они уже наверху! Олли, белый флаг!
Но звать было бесполезно.
Олли Виндибур ничего не слышал и почти не видел. Когда юный адмирал покидал капитанский мостик, чтобы сойти на берег и присоединиться к восставшим, вблизи разорвалось ядро. Так всегда бывает – последнее ядро из последнего орудия. И все вдребезги.
Оглушенный невысоклик раскачиваясь стоял на коленях перед Брю. Старый хойбилонский паромщик, заваленный щепками от своей рубки, лежал навзничь, беспомощно раскинув руки. Лужа крови медленно вытекала из-под его головы. Никакого защитного амулета на шее не было.
Олли попытался приподнять рукой голову капитана "Мечты", но только размазал ему по щеке кровь – рука не слушалась. Старый Брю умирал.
Олли снова качнуло. Розовые круги пошли перед глазами. Он не мог слышать, но разобрал по обескровленным губам паромщика:
"…трап тебе под ноги."
Горло сдавило, в глазах стало темно. Олли потерял равновесие и рухнул рядом на палубу, увидев на миг только чьи-то ноги.
Радость победы мелькнула и улетучилась, а тайна древнего завещания все еще оставалась нераскрытой, так же как и загадка Стратуса Кронлерона.