Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник)
Шрифт:
– Нет, – отчеканила я, – я останусь у Анхеля на всю ночь.
– Ты с ума сошла? – прошептала мама. – Тебе шестнадцать лет.
– Я не собираюсь делать ничего такого, – буркнула я.
– Ты-то, может, не собираешься…
– И он тоже!
– Откуда такая уверенность?
– Оттуда! Мама, я могла наврать тебе! Сказать, что отмечаю Новый год у Туськи! Но я призналась! Могу написать тебе его адрес. Ты можешь звонить мне, когда захочешь. Обещаю не выключать телефон. Обещаю не делать глупостей, о которых я могу пожалеть.
– Нет, – сказала мама строго, – я в твои годы…
– Ты выдумывала всякие глупости, чтобы бабушка отпустила тебя с девчонками на дискотеку, – горько сказала я, – ты же сама мне рассказывала. А я призналась тебе. И так-то я наказана за свою честность?
– Послушай, это решенное дело! – воскликнула мама сердито. – Никуда ты не пойдешь! Будет тебе восемнадцать – будешь решать сама!
– Пойду! – закричала я, отступая, словно мама собиралась схватить меня за руку.
Мама и впрямь шагнула ко мне, хмурая, губы плотно сжаты.
– Мария!
– Мама!
И я подбежала к двери, схватила куртку и принялась крутить ключ в замке. Мама вышла за мной, но вдруг поднялся папа и взял маму под локоть.
– Оставь ее, – негромко сказал он, – пусть идет. Она права, мы должны доверять ей.
– Ты с ума сошел?! На что ты ее толкаешь?!
– Да ни на что, она же обещала не делать глупостей. И сейчас день, и у нее…
Наверное, он сказал, «есть мобильный», потому что я не слышала последних слов. Я выскочила из дома, на ходу напяливая куртку, страшно злая на маму. Почему она не могла меня просто отпустить? Я же ей честно призналась во всем. Что, надо было пойти и познакомить ее с Анхелем? Надо было дать ей возможность содрать с него обещание, что нас ждет просто празднование Нового года и больше ничего? О да, она бы с удовольствием! Может, тогда уж не теряться и замуж меня за Анхеля выдать, пока он не уехал?!
Я остановилась. По моим щекам потекли слезы – злые, колючие, от них щипало щеки. Я утерла их тыльной стороной ладони и спрятала руки в карманы – второпях я забыла варежки, а на улице было морозно. Я нащупала в кармане телефон.
– Привет, – голос у Анхеля был какой-то странный, немного замороженный, – э… по поводу сегодня…
– Я у твоего подъезда, – проговорила я, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения и от холода.
– О, – только и сказал он, а потом выскочил на улицу в одном свитере.
– Что случилось? Ты плакала? Мария? Пойдем в квартиру, ты замерзнешь…
Он приобнял меня за плечи.
– Ты тоже, – прошептала я.
– Что? Я? Да, – рассеянно ответил Анхель, подводя меня к подъезду, но у самой двери развернул к себе и выпалил: – Слушай! Моя бабушка не собирается к своей сестре! В Новый год она будет дома.
– Как? – растерялась я.
– Ее сестра заболела гриппом, и бабушка боится заразиться, – извиняющимся голосом сказал он, – у нее хронический бронхит, и любая инфекция…
– А сколько у вас комнат в квартире?
– Три…
– Ну так…
– А, здесь? Это у родителей три, а тут, у бабушки, – одна.
– Ясно, – сказала я.
Сунула руки в карманы и отвернулась.
– Пойдем? – неуверенно спросил Анхель. – Ты замерзла…
Я кивнула. Мне было все равно. Я действительно замерзла. Не столько снаружи, сколько внутри. Мое сердце превратилось в кусочек льда, прозрачный и холодный. Я поссорилась с мамой, я сбежала из дома, я пожертвовала всем – абсолютно напрасно?
Мы поднялись к Анхелю, его бабушка открыла нам дверь. Миловидная старушка в вельветовой юбке и бежевом джемпере. У нее были такие же карие глаза, как и у внука. Темные волосы, конечно же, крашеные, но благодаря краске было видно, насколько они с внуком похожи.
Она тепло улыбнулась мне, провела в комнату, стала показывать фотографии, на которых Анхель был запечатлен беззубым младенцем. Анхель принес чай и «невадитос» – особые испанские пирожные, которые пекутся в рождественские праздники. «Невадитос» переводится как «снежки», и они действительно напоминали комочки снега, потому что были обсыпаны сахарной пудрой.
Все это мило, просто страшно мило… Но не то… Совсем не то. Мы могли остаться вдвоем, могли погасить свет и шептаться, прислушиваясь к звукам салюта. Я тряхнула головой.
«Это наказание, – дошло до меня, – вернее, судьба смеется надо мной… Я ведь хотела провести Новый год с Анхелем… Вот и провожу… Я нагрубила маме… Вот и получила…»
Вопрос только, что мне делать сейчас… Вернуться домой? Не позволяла гордость. Да и провести Новый год с Анхелем и его бабушкой лучше, чем провести Новый год без Анхеля…
За окном темнело, послышались первые взрывы салюта. Я вспомнила о родителях: волнуются ведь!
– Извините, – прервала я бабушку Анхеля, – мне надо позвонить.
– Ты уходишь? – встрепенулся Анхель.
Я покачала головой. Ну нет, давайте уж рассматривать младенцев в памперсах и без памперсов, фото из цирка – где испуганный Анхель обнимает кролика, фото из зоопарка – где еще более испуганного Анхеля обнимает большая косматая обезьяна – и множество фотографий из Испании, на море, на стадионе, в школе, с друзьями, которых я никогда не увижу, потому что завтра он улетит к ним навсегда. Или надолго.
Я вышла в коридор, позвонила маме.
– Можешь не беспокоиться, тут его бабушка, – сказала я.
Мама молчала.
– Ну, мам, – вздохнула я, – ну… прости.
– Возвращайся домой, а? – вдруг сказала мама совсем не строгим, а даже просящим тоном.
Тут замолчала я.
– Ладно, – вздохнула мама, – а сколько комнат?
– Одна, мам, од-на!
– Ладно, ладно… Просто, понимаешь… Как-то непривычно без тебя. И тишина. Мы с тобой всегда слушаем тишину. Ты забыла?
– Нет, я помню… Но я…