Магия лжецов
Шрифт:
Глава третья
Я никогда не хотела быть магом.
Это было призвание Табиты, не мое, и порой просто приходится мириться с тем, что есть. Меня, например, все устраивало.
– Жидкий обед? – приподняв бровь, поинтересовался бармен и поставил передо мной темную запотевшую бутылку рядом с холодным бокалом.
– Часть сбалансированного завтрака, – спокойно ответила я, наполняя стакан пивом.
Мужчина наградил меня непринужденной улыбкой – «а ты забавная», – которую наверняка использовал для всех. Согласие и видимость, переплетенные теснее, чем две змеи в одном яйце.
Хотя, возможно, он улыбался так далеко не всем. Может быть, я просто приглянулась ему среди пришедших
– Вообще-то, сегодня, если честно, у меня выдался ужасный день, – тихо добавила я в надежде, что он не услышит. Тем самым давая ему возможность обойти меня стороной. Поставила локти на длинную барную стойку из переработанной древесины. Обычно я не захаживала в этот бар – в этом квартале он открылся совсем недавно, а потому с легкостью терялся среди огромного числа реконструируемых зданий. Бармен не запомнил моего лица и ни за что не узнает его потом. Так что не нужно со мной любезничать ни сейчас, ни когда-либо еще. Я пришла сюда, чтобы скоротать время, пока буду пить свой завтрак и переваривать случившееся со мной утром. Я хотела спрятаться. Но как только бармен улыбнулся, я осознала, что хочу с кем-нибудь поделиться. Рассказать миру свои мысли, а не держать их в голове.
Бармен ничего не ответил. Возможно, он меня даже не услышал. Я тоже с равнодушным видом, якобы мне плевать, изучала интерьер помещения. Крошечные горшки с маленькими суккулентами, причудливые элементы декора, висевшие над бутылками за барной стойкой. Трудно сказать, бывала ли я тут раньше в «счастливые часы» или просто видела тысячи подобных заведений. В свое время они в огромных количествах заполонили окрестности Окленда, став показателем того, что город изменился. Казалось, все произошло в один миг, хотя эти изменения назревали годами. Десятилетиями. Однажды в Сан-Франциско, по другую сторону залива, деньги потекли рекой, как из разорванной артерии. Те, кому повезло вовремя подставить ведра под этот фонтан брызг, вскоре перебрались через залив обратно в Окленд – переехали из города в поселок. Потеснили людей, живших в этих местах не одно поколение, снесли магазины, а из древесины, оставшейся от перестраиваемых домов, понастроили пабы, где подавали поздний завтрак.
Да, для города это хреново и губительно, а для меня отлично – я могла забраться на барный стул и притвориться, что мне есть куда пойти. Хотя бы на несколько часов. Увидеть что-то знакомое. Бары, где позади бутылок вместо зеркал висели доски, некогда прибитые к берегу.
– Не расскажете? – Передо мной снова стоял бармен с ведерком лаймов. Он принялся нарезать их, время от времени поглядывая то на меня, то на нож.
– Разве этим не должен заниматься помощник бармена? – спросила я, наблюдая за тем, как он неторопливо делит плод на четвертинки.
– Да он из-за жуткого похмелья совсем не стоит на ногах, – ответил бармен, закатив глаза. – Так что стряслось?
Я отхлебнула пива – оно оказалось густым, как молочный коктейль, и крепкой хваткой сжало желудок.
– Ну, – начала я. – Меня ограбили.
– Паршиво, – сказал он. В ответ я приподняла свой бокал с призывом выпить за это.
– А потом ко мне в офис пришла женщина. Хочет нанять меня для одного дела. Очень важного. А значит, мне придется найти человека, который бы занялся другими моими текущими делами. – Под «текущими делами» подразумевалась всякая фигня: два требования о выплате пособия по инвалидности, три неверных супруга и одна жена, которая не изменяет своему мужу, который не может поверить, что его благоверная действительно посещает кружок гончарного ремесла. И, кстати, у нее определенно есть талант. Я уже не в первый раз просила о помощи посторонних людей; когда дел становилось невпроворот, иногда обращалась с субподрядом к другим менее известным в округе фирмам. Если они сами не справлялись с нагрузкой и им требовался помощник, я оказывала им ответную услугу. Обычно мой удаленный сотрудник занимался организационной работой: субподрядчиками, документацией, платежами, письмами клиентам. И никаких проблем.
– Разумеется, – согласился бармен и, к счастью, даже не стал задавать уточняющих вопросов. Он не желал знать, кто я и где работаю. Ему лишь требовался фоновый шум, чтобы процесс нарезания лаймов не был таким скучным. Идеально.
– Так вот эта женщина, которая сегодня утром пришла ко мне в офис. Она директор школы, где преподает моя сестра.
– Директор? Отстой.
– Это частная школа. Некоторые ученики живут там во время учебы. Она находится возле Санола, на холмах. Осторнская академия юных магов.
Бармен кивнул, даже не вздрогнув при слове «маги». Я побарабанила пальцами по столу – раз, два, три, четыре. Парень даже не пытался вслушиваться в мою болтовню. Я не была ему интересна – обычный фрилансер пьет пиво посреди дня и наблюдает за тем, как бармен нарезает десятки лаймов.
Поэтому я все ему рассказала. Все, что знаю об этом деле и Осторне. Посреди рассказа он взглянул на меня, открыл было рот, чтобы что-то сказать. Потом захлопнул его и вернулся к своим лаймам, только теперь в его движениях появилось спокойствие – он внимательно слушал меня, пытаясь решить, не сошла ли я с ума. Я сделала большой глоток пива и вернула бокал точно на то место на столе, где остался мокрый круг от конденсата.
– Но магии ведь не существует, – спустя мгновение сказал он.
– Разве?
– Ну… конечно. Иначе я бы знал о ней. Все бы знали. – Теперь в его взгляде плескался смех, ему не терпелось услышать самое интересное. Задержав нож в кожуре маленького лайма, он замер в ожидании моего ответа, прежде чем прорезать плод до конца.
Я старалась внушить себе, будто общаюсь с другом и это – настоящая беседа, которая потом не обернется в очередную байку, рассказанную им в конце смены. Старалась почувствовать, что я не обычный преходящий посетитель. Хотя бы на несколько секунд. Но пытаться почувствовать не то же самое, что чувствовать, так что я прекрасно понимала: это лишь вопрос времени, когда я вновь останусь одна.
Такова жизнь. Люди не привязываются ко мне.
– А вы не знали о ней?
Он покачал головой и острием ножа соскреб мякоть лайма с края разделочной доски.
– Но тут есть разница. Это же… выдумка. Все эти волшебники. Иллюзионисты. И все такое.
– Не совсем так. – Мне нужно было, чтобы он поверил. Но это неважно, ведь я все равно его больше не увижу. Пусть считает меня сумасшедшей. Мне плевать. – Она существует. Есть люди – их очень много, – которые умеют творить магию. Настоящую магию. Моя сестра – одна из них. И женщина, посетившая сегодня утром мой офис. Они маги. Они владеют магией. – Я уставилась на него, пытаясь вселить понимание в его разум. – Они и есть магия. – Я уже сама сомневалась в своих словах – выражение лица бармена сбило меня с толку. Он мне не верил. Вот как все будет: сейчас он натянуто мне улыбнется, отойдет в сторону, а после расскажет своим друзьям об одной сумасшедшей, которая приходила к нему в бар и вещала о магии.
Но он не отошел. Он смотрел на меня и ничего не говорил: тут до меня дошло, что он ждет.
Я плеснула себе еще пива, чтобы привести мысли в порядок. Поехали.
– Так вот. На территории школы, в библиотеке, умер человек.
– Школы вашей сестры.
– Да. Она… она там работает. Мы с ней не общаемся.
Он кивнул, и по его виду было трудно понять – поверил он мне или решил смириться.
– И она… ведьма?
– Маг, – поправила я. – Мы не зовем их колдунами или ведьмами. И даже чародеями – они ненавидят эти прозвища.