Магия ответа
Шрифт:
Я осторожно спросил, усмехнувшись:
— А чего сразу Предтеча-то? Вдруг я — сам Последний Привратник?
Эвелина ответила довольно холодно:
— Я — жена самого Последнего Привратника. Сожри мои пятки Чёрная Луна, но приход Мужа для меня — это всё равно, что рассвет! Вот ты можешь не заметить рассвет?
Она явно словила проповеднический кураж, и начала сыпать красивыми метафорами. Про то, что появление мужа для неё — это как показавшаяся земля на горизонте после долгого плавания. Как протянутая ветка в топком болоте… Как
Я слушал её бредни вполуха, внутренне немного завидуя энтузиазму Избранницы. Нет, я тоже имел свою веру. Я верил в родную Свободную Федерацию, в солдатские долг и честь. Верил и в то, что для сраных капитов мы со своей свободой, как кость в горле…
Но эти вещи я мог если не пощупать, то хотя бы ощутить. Я чётко знал, что за нашими спинами миллиарды жителей Федерации, и что их жизнь зависит от того, отдадим ли мы хоть дюйм врагу.
А на данный момент мне всего лишь хотелось снять магический блок, и заодно выяснить, какие-такие неведомые силы закинули меня в этот мир, в тело Василия Ветрова. То есть, Борзова… Ну, есть подозрение, что он вообще внебрачный сын царя Рюревского, хотя сейчас простой деревенщина Васька Пёсин.
Так что цели я себе ставил вполне пока приземлённые, без героического спасения мира. И, твою-то псину, одновременно с этим надо бы позаботиться и о самом Василии.
Эвелина, заметив, что я уже не слушаю её, снова ткнула меня посохом:
— Ты веришь мальчишке?
— Нет, — я усмехнулся, — Но другого проводника у нас нет.
Одновременно интуиция начала меня покалывать, и узкая нора сразу показалась ловушкой, которая вдруг может стать моей могилой. Проснулась чуйка снайпера, подсказывающая, что если мы сейчас не поменяем позицию…
Послышался шорох, и дырявый люк поехал в сторону, осыпая меня пылью и грязью. Я приготовился резко выскочить и принять бой, если вдруг пацан решил-таки нас предать.
— Вылезайте, — недовольно сказал Хромой.
Его голос слегка дрожал, и стало понятно, что он что-то скрывает. Эвелина сзади заметно напряглась, сжала свой посох покрепче.
Я выглянул наружу, настроил все свои чувства до предела, пытаясь понять, что происходит. Псионики я пока не ощущал.
На мальчишку было жалко смотреть. Он дрожал всем телом, нервно постукивая прутиком по коленке, а его зрачки так и пытались сорваться в сторону, намекая на засаду за углом.
— Там всё… нормально… Сторожей немного… Пройдём по Бережку, спустимся в разломе.
Интуиция подсказывала, что пусть опасность настоящая, но мне она пока по зубам.
— Нам туда, — дрогнувшим голосом сказал Хромой, — Там помойники спускаются.
— А кто сторожит? — спокойно спросил я, не спуская глаз с трухлявого угла здания, мимо которого нам предстояло пройти, — Трущобники?
— Да, там есть один… Я отвлеку его, он меня сегодня побить хотел.
Кто его побить хотел, я выяснять не стал. Потому как уже через секунду я вылетел за угол, резко присев.
Свистнул
Уже через секунду я насел на него сверху.
— А, тва… — хотел крикнуть тощий лысый оборванец, но замычал и заёрзал, когда моё колено стало давить на шею, а его рука неприятно захрустела на изломе.
Одно ухо у трущобника было наполовину обгрызено, и я без особого труда понял, что это и есть тот самый Огрызок.
Главарь местных попрошаек оказался не так страшен, как меня пугал Хромой. Ну, что взять с мальчишки, если для него этот отморозок — это самая настоящая реальность.
— Ты, Калека сраный… — пропыхтел Огрызок, — Мы ж твою маму…
Хромой бросился ко мне, пытаясь столкнуть с трущобника, но тут свистнул посох, и мальчишка споткнулся. Он упал рядом со мной, а я свободной рукой схватил его за шиворот и встряхнул:
— А ну, спокойно! Рассказывай.
— Мы её всем Трухлявым Даром будем… — снова начал Огрызок, но его шея захрустела под моим коленом, локоть изогнулся до невозможного, и трущобник заплакал от боли.
— Моя мама у них, — шмыгая и утирая слёзы, проревел Хромой, — Она там, в Каменном Даре. Я просто должен Огрызку… и Бороде должен… Как соберу долг, меня отпустят к ней.
Я поджал губы. Говорить пацану, что, возможно, его мамы вообще уже нет в живых, а толчковые трущобные псы просто используют его, я не стал.
Этот Огрызок, скорее всего, просто перехватил Хромого пару минут назад, и, узнав про нас с Эвелиной, захотел лично поживиться. Чем поживиться?
Я переглянулся с чернолунницей. Она ведь говорила, что к городу подошли Стражи Душ. Значит, за нас уже объявили награду?
— Сколько за нас обещали? — спросил я.
— Пошёл в Пробоину!
Я перехватил голову парня поудобнее и стал потихоньку сворачивать. Спустя секунду до Огрызка дошло, что его смерть — самая настоящая реальность. Ох, как же они боятся смерти, такие отбросы, наделённые властью над слабыми.
Он что-то захрипел, я прекратил пытку.
Огрызок закашлялся:
— Страж Душ это… был… кха! Говорит, найдите мне чернолунницу… Кха!
К счастью для меня, его слова означали, что Иного пока никто не искал. Судя по-всему, Вячеслав Ключевец ещё не вышел на своих подельников.
Я поднял глаза на Хромого. Ну, вот он, момент…
Углубив зрение внутрь, я представил чакры, одну за другой, разом нашёл оракульную четвёртую, по отблеску перескочил на едва заметную пятую. Я не останавливался, по инерции перескочил подальше, ощущая тепло в затылке.
— Проведи нас в Каменный Дар, и мы поищем твою маму, — сказал я с нажимом, одновременно выбрасывая вместе с голосом чуть-чуть псионики.
Энергии было так мало, что я больше её представил, чем ощутил. Но для маленького сознания мальчишки этого хватило. Он сразу поверил.