Магия ответа
Шрифт:
— Ну, твою луну, что ты там устроила? Разнесла на хрен весь этот вертеп, — мои губы растянулись в улыбке, — Получается, ты знала, что по-другому тебе выйти не дадут?
Я откинул голову и расхохотался. И тут же заткнулся, когда услышал, что не только мой смех звучит здесь — Хромой тоже надрывается от веселья.
Ага, теперь радость…
Покачав головой, я потёр лицо, пытаясь прийти в себя. Это настоящий гормональный шторм, и его причина сидит рядом со мной в чёрной робе.
— Госпожа Избранница… —
— Деверь, убери руки, — её глаза слегка округлились.
Что-то нахлынуло на меня, мой разум на миг помутился. Глаза её стали как два светящихся омута в темноте, и от них всполохами распространялось сияние. Тонкая и чистая псионика…
Как я могу напасть на неё?! Да как я смею?
— Убери от неё руки!
Тут же на меня кинулся пацан, но мне было достаточно поднять ногу, чтобы он сам налетел животом. Хромой свалился, захныкав, а я, внутренне охреневая от вихря гормонов внутри, просто крепко встряхнул Эвелину несколько раз.
— А ну… у! Де…е… е….ве… е… ерь! — пыталась она возмутиться, болтая головой.
Рука Избранницы подхватила посох, но в тесной пещере она могла только ткнуть меня одним красным концом. Я выгнулся, уворачиваясь от тычка, и прижал шест телом к стене.
Под лопаткой почудилось горячее, словно кончик посоха раскалился. Но я отлично помнил, что магическая сила оружия разрядилась ещё там, в стычке с трущобниками.
Одновременно оружие прижало и саму Избранницу.
— Что-то совсем ты не похож на деревенского безлуня, — прошипела Эвелина.
Мне вдруг стало её жалко. Захотелось убрать руку… да нет, просто отрубить себе руку, посмевшую схватить эту праведницу, спасительницу нашего погибающего мира. А другой рукой прижать девушку к себе, и гладить, и успокаивать.
Как я мог?! Нет мне прощения за это…
Всхлипы мальчишки на полу усилились, он заплакал навзрыд.
— Мама!
Я встряхнул Эвелину ещё раз, потом сжал свободную руку в кулак, отвёл для удара. Пора заканчивать с этим концертом, чувствую себя как истеричка с гормональным сбоем.
— Эвелина, — прохрипел я, — Если ты не перестанешь…
Трудно говорить, когда горло то сжимает от невыносимого горя, то наоборот хочется петь и орать песни от неудержимой радости.
— Твою псину, Эвелину… — я сглотнул ком, — Короче, не в моих правилах… уф-ф!.. бить женщин, но для тебя сделаю исключение.
Мой кулак начал движение, и чернолунница всё же отпустила бесполезный посох, попыталась прикрыться.
Эмоциональный шторм резко схлынул.
— О-о-о… — Хромой застонал, схватившись за голову.
— Охренеть, — вырвалось у меня, когда наступил отходняк от бури гормонов в крови.
Голова закружилась, но я не отпускал чернолунницу. Та тяжело дышала и жмурилась, и сама выглядела не лучше меня — из-под ободка с серым
Ей эта атака далась очень нелегко.
— Деверь, безлунь ты… проклятый, — кое-как сказала Эвелина, — Как ты… Как смог?
Удивление явно было искренним.
И ещё больше её глаза округлились, когда я вдруг почуял знакомое тепло в затылке. Я остро ощутил, что поток чистой псионики пытается прорваться через Небесные чакры.
Эта напряжённая борьба с чернолунницей не осталась без награды. Что-то в организме сдвинулось, и он пытался приспособиться к жизни без магии. Точнее, найти другой источник.
На краю слуха я уловил шум, какое-то гудение за маленьким окошком, будто потрескивает старинный трансформатор.
Чувствуя, что новое ощущение уходит, я подслеповато прищурился, пытаясь всмотреться в стену. Звук был похож на то, что я слышал из ушей оракула раньше.
Ну, точно, это Пульсары, невидимые Вертуны оракулов.
— Ты… Привратник? — вырвалось у чернолунницы.
Звук ослаб, тепло в затылке исчезло, но теперь я понимал, что не всё ещё потеряно. Значит, можно пробить канал через верхние чакры?
Я поджал губы. Потом открыл кошель, и с наивным видом показал Эвелине ободок с тхэлусом.
— Наверное, магию духа ты отсюда почуяла, — сказал я, и тут же поперхнулся.
Твою мать, надо же было так лажануться.
А Эвелина расплылась в улыбке:
— Видит Незримая, чудеса творятся в нашем погибающем мире, где обычные Безлунные ведают про Силу Духа.
Я прикусил губу, потом прищурился и прошептал:
— Давай раскроем карты.
Испуганно прижавшись к другой стене пещерки, мальчишка таращился и жадно ловил наши слова. Хромой уже очухался после эмоциональной встряски, и явно просёк, что перед ним не обычные монашка и безлунный, а очень даже опасные маги.
Чернолунница молчала, и поблёскивающие в темноте глаза намекали, что хрен она поверит тому раскладу, что я выложу.
— Смотри, — продолжил я, — У нас обоих проблемы. Мне нужно на ту сторону, в рекрутский пункт. И мне действительно надо на фронт… В то же время я понимаю, что мы уже не можем выйти из города, чтобы просто его обойти?
Эвелина покачала головой:
— Не можем. Чёртова Пробоина принесла к городу целую когорту Стражей Душ, и они ищут, скорее всего, меня.
Я прикусил губу. Если она так думает, то пусть так и будет.
— Скоро они будут здесь?
— Не уверена, что вообще будут. Межедар не просто так зовётся дырой, здесь оракулы почти бессильны.
— Почему?
Тут вставил слово Хромой:
— Да потому что Злой Вертун защищает нас, выжигает мозги этим ракам!
Я покосился на него, вспоминая разговор Разгудина и Ключевца в таверне. А ведь о чём-то таком они упоминали.