Магия сердца

Картленд Барбара

– Не стану говорить то, что и так очевидно, но она поступила благоразумно, оставшись там. – Герцог иронично скривил губы.

– У нее не было выбора, – резко ответила графиня. – Но ей пошел девятнадцатый год, и оставаться там дольше она не может.

Она умолкла, но герцог тоже выжидательно молчал.

– Вы должны понять, Криспин, – продолжала графиня уже другим тоном, – что девица на выданье мне ни к чему! Ведь я немногим старше ее. Мне же нет и тридцати.

Герцог опять промолчал, но по его губам скользнула чуть заметная усмешка.

И

он и она прекрасно знали, что ей уже тридцать три.

– Я, естественно, должна буду представить Сефайну ко двору. А Альберт намерен дать в ее честь бал.

– В таком случае, ей можно только позавидовать! – заметил герцог. – Хотя традиционная злая мачеха ее, конечно же, затмит.

– Вы, правда, считаете меня злой? – спросила графиня. – Криспин, вы меня во многом обвиняли, я не забыла, но злой не называли никогда!

– Когда вам надо поставить на своем, вы способны на все, и меня ничто не удивит, – ответил герцог. – Видимо, вы задумали «избавиться» от несчастной девушки. Что вы ей предназначаете? Могилу или монастырь?

– Как вы несправедливы! – с возмущенной гримаской воскликнула графиня. – Нет, я придумала кое-что получше. Почему бы вам, мой дорогой Криспин, не жениться на ней?

Герцог уставился на графиню, словно не веря своим ушам. Потом, после молчания, которое казалось очень долгим, он спросил:

– Вы, разумеется, пошутили?

– Я говорю совершенно серьезно, – ответила графиня.

– В таком случае я, естественно, отвечу «нет», и нам ни к чему продолжать этот разговор, – сказал герцог. – И мне кажется, Изабель, вам лучше уехать, так как мы исчерпали все темы.

Он протянул руку к сонетке, но графиня остановила его:

– Погодите! Я еще не кончила.

– Нам не о чем больше говорить, – повторил герцог. – Не понимаю, как вы могли даже вообразить, что я женюсь на вашей падчерице! – он глубоко вздохнул и добавил: – Будем откровенны: это был лишь предлог, чтобы приехать ко мне и побольнее меня уязвить!

– Вы отреагировали именно так, как я и предполагала, – обезоруживающе ответила графиня. – Но ведь я часто повторяла вам, Криспин, что вы удивительно красивы, когда сердитесь. – И с легким кокетливым смешком она добавила: – Я помню в каком вы были гневе, когда вошли и увидели, что Эдвард меня целует! И как было чудесно, когда я попросила прощения и вы меня простили. Вы не забыли?

Ее слова, казалось, повисли в воздухе. Увидев, что герцог не намерен отвечать, она продолжала:

– Ревнуя, вы становитесь просто свирепым! Но признайтесь, это безумно возбуждало нас обоих!

– Перестаньте! – почти выкрикнул герцог. – К чему вы клоните, Изабель? Для чего ворошить прошлое? Когда мы расстались, я сказал вам, что вы мне отвратительны, что презираю вас за то, как вы обошлись со мной.

– Я был так глуп, – помолчав немного, продолжал он, – что вообразил, будто, изменяя мужу, мне вы будете верны!

Казалось, эти слова вырвались у него против его воли.

– Ради Бога, уйдите, – сказал он. – Один раз вы открыли мне глаза, и я даже думать о вас не хочу!

– Но иногда все-таки думаете, – вкрадчиво произнесла графиня. – И, хотя вы не захотите поверить, так бывает и со мной.

– Только у вас достаточно мужчин, чтобы утешиться, – возразил герцог. – Когда в клубе Уайта разговор заходит о вас, мне чудится, что в комнате нет человека, который не был бы когда-либо вашим любовником.

– Какая восхитительная мысль! Но, увы, она далека от действительности, – заметила графиня. – Именно поэтому, Криспин, вы должны понять, что я не собираюсь проводить время в обществе почтенных матрон. Во всяком случае, в ближайшие десять лет.

– Если вы опять хотите предложить, чтобы я женился на вашей падчерице, то не трудитесь. Прощайте, Изабель. Как я уже говорил, надеюсь, больше я никогда с вами не увижусь, по крайней мере, наедине.

Он вновь протянул руку к сонетке, но графиня воскликнула:

– Погодите! Я еще не назвала две причины, которые убедят вас, что, отказываясь, вы совершаете ошибку.

Герцог опустил руку, но губы его крепко сжались, а на лице появилось выражение мрачного упрямства, что, как было известно всем знавшим его, не предвещало ничего хорошего.

– Ну, – начала графиня, – первая причина, почему вам следует жениться на Сефайне, очень проста. Вступив в брак, она получит долю своего наследства. Примерно тридцать тысяч фунтов. Все остальное состояние ее матери, пока жив Альберт, будет моим и только моим.

– Меня это не интересует, – произнес герцог холодно.

– И напрасно! – заметила графиня. – Тридцать тысяч хватит на уплату большей части ваших долгов, а будущее сулит сказочное богатство!

– Я уже сказал, что это меня не интересует, – повторил герцог. – А что касается смерти Альберта, я убежден, что он будет жить вечно, вы же ведьма!

В его словах явно слышалась горечь, но графиня только засмеялась:

– Ах, так теперь я ведьма! Вы же всегда твердили, что я вас околдовала, но ведь тогда, если память мне не изменяет, я была богиней и вы поклонялись мне.

– Каким я был глупцом! – простонал герцог.

– Очень пылким, настойчивым и властным! – вздохнула графиня.

– На ваше предложение я снова отвечаю: «нет!» – сказал герцог.

– Но вы узнали лишь одну причину, почему вам все же следует принять его, – отпарировала графиня.

– Так в чем же заключается вторая? – нехотя поинтересовался герцог.

– У меня есть два письма, – ответила графиня, – которые я вчера взяла из секретера в будуаре Ивонны де Мозон.

Герцог замер.

– Два письма? – недоверчиво переспросил он.

– Просто очаровательных. И, разумеется, некоторые выражения показались мне знакомыми.

– О чем вы говорите? С какой стати вы взяли эти письма? – гневно воскликнул герцог.

– Я подумала, милый Криспин, что, вам не захочется стать женихом, и оказалось, эти два письма, несомненно, очень заинтересуют посла.