Магия ветра
Шрифт:
Деймон поступал странно с тех самых пор, как услышал первый шепоток сплетен. Он стоял, опираясь на трость, и удивлялся, что на него нашло. Наконец-то он увидел всемогущую Сару. Она была всего лишь женщиной с потрясающими глазами. И все. Она не могла ходить по воде или двигать горы. Не могла взобраться по неприступной скале или разделаться с главами террористических группировок. Она обычная женщина. И, судя по всему, совершенно чокнутая. Его аура черная? Что, черт возьми, это значит? Наверное, у нее дома полно кукол вуду и мертвых цыплят.
Он уставился на открытую дверь. Сара не вернулась и не оглянулась,
Деймон утешал себя тем фактом, что его чрезвычайно интересуют способы сохранения древесины и краски. Он был заинтригован домом Сары задолго до ее возвращения в город и не мог упустить подвернувшуюся возможность изучить строение поближе, даже если это означало, что ему предстоит попытка светской беседы с сумасшедшей незнакомкой. Он провел пальцами по темным волосам и уставился на пустой дверной проем. Пробормотав себе под нос ругательство, Деймон последовал за хозяйкой настолько быстро, насколько ему позволяли трость и поврежденная нога.
Лестница, ведущая на крыльцо, оказалась крепкой, как скала. Окружавшая дом веранда была широкой и красивой, словно приглашая посидеть в тени и насладиться видом морского прибоя. Деймону захотелось задержаться и продолжить нежиться в умиротворяющей атмосфере дома Сары, однако он ступил внутрь. Воздух здесь был прохладным и душистым, наполненным каким-то ароматом, напоминавшим ему о лесе и цветах. Широкий, выложенный мозаикой коридор вел в огромную комнату.
С чувством благоговения Деймон уставился на пол, являвший собой настоящее произведение искусства. Едва он посмотрел на него, у него появилось ощущение, будто он проваливается в другой мир. Глубокая морская синева на самом деле оказалась небесным океаном. Звезды вспыхивали и сверкали, будто живые. Ярко сиял серебряный шар луны. Деймон завороженно застыл, борясь с желанием опуститься на колени и изучить каждый миллиметр этого пола.
— Мне нравится этот пол. Ходить по нему просто грешно! — громко заявил он.
— Рада, что вам нравится. Я считаю его очень красивым, — отозвалась Сара. Ее голос был мягким, как бархат, но тем не менее доносился до него через весь дом. — Его сделала моя бабушка вместе с сестрами. У них очень много времени ушло на то, чтобы добиться должной правдоподобности. Скажите, что вы видите, когда вглядываетесь в это полночное небо?
Он помедлил, но притягательность пола оказалась слишком сильной, чтобы ей сопротивляться. Деймон пристально его изучил.
— В наползающих на луну облаках притаились темные тени. А за облаками луну окружает красное кольцо. Звезды выстраиваются в странный узор. В море облаков парит тело мужчины, в сердце которого что-то вонзилось.
Он с вызовом взглянул на хозяйку, но Сара лишь улыбнулась.
— Я собираюсь пить чай; не желаете присоединиться? — Она вошла в открытую дверь кухни, и Деймон услышал звук льющейся воды, наполняющей чайник.
— Да, спасибо, звучит прекрасно. — Как ни странно, так оно и было. Он не пил чай. Вообще. Должно быть, он сходит с ума.
— Если вам интересно, слева от вас фотографии моей бабушки и ее сестер.
Деймон всегда считал разглядывание фотографий незнакомых людей чрезвычайно нелепым занятием, но тут не сумел справиться с искушением посмотреть на женщин, которым удалось создать такую красоту. Он подошел к стене с фотографиями. Здесь было много женских фотографий, одни были черно-белыми, другие — цветными. Некоторые из них были явно очень старыми, но он с легкостью заметил сходство между всеми этими женщинами. Деймон откашлялся и нахмурился, заметив странную закономерность.
— Почему на всех семейных фото по семь женщин?
— Кажется, в нашей семье существует необычный феномен, — с готовностью ответила Сара. — В каждом поколении у одной из нас рождается семь дочерей.
Деймон пораженно оперся на трость и изучил каждую группу женских лиц.
— Одна из этих семи девочек всегда рожает семь дочерей? Намеренно?
Сара рассмеялась и вышла из кухни, чтобы присоединиться к нему у стены с фотографиями.
— В каждом поколении.
Деймон перевел взгляд с Сары на лица ее сестер на фото почти в самом центре стены.
— И которая из вас несет ген безумия?
— Хороший вопрос. Прежде никто не додумывался спросить об этом. Моя сестра Эль — седьмая дочь, поэтому именно она наследует бремя ответственности. Или, если вам угодно, безумия. — Сара указала на девушку с юным личиком, яркими зелеными глазами и густыми рыжими волосами, небрежно стянутыми в «конский хвост».
— И где бедняжка Эль сейчас? — спросил Деймон.
Сара сделала вдох, затем медленно выдохнула, ее длинные ресницы, задрожав, опустились. И тотчас на ее лице отразилось умиротворение, она выглядела спокойной и словно излучала свет. Наблюдая за ней, Деймон ощутил нечто странное и неизмеримо пугающее, как будто его сердце вдруг начало таять. Очарованный, он не мог отвести от нее глаз. Странно, но на один миг у него создалось впечатление, будто Сары в этой комнате больше нет. Будто ее дух отделился от физической оболочки, позволив ей перенестись сквозь пространство и время. Деймон встряхнулся, пытаясь избавиться от этого безумного впечатления. Он обладал не слишком богатым воображением, однако был абсолютно уверен в том, что Сара каким-то образом связалась со своей сестрой Эль.
— Эль в пещере самоцветов, глубоко под землей, там, где она может слышать биение сердца земли. — Сара открыла глаза и посмотрела на него. — Я Сара Дрейк.
— Деймон Уайлдер. — Он указал в сторону своего дома. — Ваш новый сосед. — Он уставился на Сару, упиваясь ее видом. Все это не имело смысла. Она определенно вовсе не была первой в мире красавицей, но его сердце и легкие утверждали обратное. Сара была среднего роста и обладала женственной фигурой, облаченной в старые, потрепанные синие джинсы и клетчатую фланелевую рубашку. Она вовсе не выглядела эффектной соблазнительницей, и все же его легкие горели от нехватки воздуха, а сердце забилось сильнее. Его тело болезненно напряглось, хотя она даже не пыталась изображать из себя сексуальную сирену, а просто стояла рядом в своей удобной старой одежде, откинув за спину роскошные темные волосы, обрамляющие бледное лицо. Это было самое невыносимое и унизительное из его жизненных злоключений.