Магия Волконского дольмена
Шрифт:
— Папа, — мальчуган сразу побежал смотреть удочки, — у нас уже рыба клюет.
— Точно, сынок, — отец медленно потянул удочку, — сейчас самое важное, — заострил он внимание сына, — главное, плавно вытянуть леску, что бы, рыба не сорвалась.
Ловкими движениями рук, мужчина тихонько потянул леску, повел ее плавно вокруг камня, и в прозрачной воде явно показалась блестящая на солнце рыбешка. Рыбка крутилась, дергалась, но сорваться с крючка не могла. Первый улов благополучно переместился в котелок к безумной радости паренька.
Закинув удочку снова, мужчины пошли купаться в небольшой бухте у входа в пещеру. В этом узком месте, был небольшой проем между камней с песчаным дном. Вода в бухте прогрелась до уровня парного молока. Далеко Алексей уплывать не стал, покупались с сыном между скал, посмотрели греющихся на солнце крабов на камнях, и легли на горячий песок.
На удивление, эта бухточка была действительно рыбным местом. Не прошли и пара часов, как в котелке на костре уже булькала уха. Несколько крупных рыбешек, лежали рядом, обмазанные глиной, купленной со всей прочей снедью в магазине "Рыбачим вместе", и ждали своего часа, когда в костре нагорит достаточно углей для запекания. Вот, наконец-то, уха готова. От специй и приправ, аромат разносился по всей пещере, и давил не только под ложечкой, но и на мозги.
— Папа, давай быстрей, наливай, — торопил Игорь отца, помешивающего уху в котелке, — я сейчас умру от голода.
— Сейчас, сынок, — отец попробовал на вкус обжигающую шурпу и остался доволен, — сладкая ушица задалась, — причмокнул он, дразня мальчика, — давай свою тарелку.
Алексей почерпнул уху и ловко поймал рыбешку, так, что она оказалась в тарелке сына абсолютно целой. Добавив гущи со дна, Алексей передал тарелку с ухой Игорю.
— Как говорил Емеля: "Уха сладка", — отец улыбался сыну, — только смотри, очень горячая.
— Солнце поднялось в зените и камни в пещере уже остыли, — мальчуган осторожно взял тарелку и быстро поставил на пол пещеры, рядом с собой, — сейчас немножко остынет. А ты часто ездишь на рыбалку? — спросил она отца, осторожно пробуя уху, — такую вкусную уху может сварить только высококлассный специалист.
Алексей задумался. Часто ли он ездил на рыбалку? Скорее нет, чем да. Собирались на старом озере с друзьями они раза три в год: обязательно весной и осенью, а иногда и летом выбирались. У каждого свои проблемы, дела, дачи, отпуска. Но, когда собирались, то рыбачили на славу: водка лилась рекой, рыба в сетях кувыркалась, аромат от ухи щипал где-то далеко в желудке. Уху варил исключительно Алексей, у него она получалась вкусной, ароматной, действительно "сладкой". И называл он ее всегда не уха, а ласково и с любовью "ушица".
Алексей знал один секрет, доставшийся ему еще от деда, знатного рыбака на всю округу родных Ходиков. Деда звали Алексей, и внучка назвали в его честь. И любил дед своего внучка Алешку больше всех. Частенько брал его с собой на любимое дело — рыбалку. С детства Алексей научился часами неподвижно сидеть с удочкой ранним летним утром, таскать с дедом тяжелый невод по реке, бить налимов стругой по первому льду, долбить "тяги" на замерзших озерах. Вот только мордушки ставить не научил его дед, так как сам не любил.
— Нельзя, — говаривал он, — рыбу обманывать. Надо ее живую брать, когда она еще бьется, а в мордушке рыба пугается, мечется и дохнет сразу. Вкус ушицы будет уже совсем не тот. В ушицу надо рыбу живую класть, тогда и вкус ушицы тоже живой будет.
Вот такую, "живую" ущицу и научился варить Алексей. А сегодня он угощал ею сына. На мгновение, ему представилось, что в этой пещере и Лида с девочками, но взглянув, как Игорь уплетает содержимое своей тарелки, постарался освободиться от миража, и принять реальность такой, какая она есть.
Пещера, вечер, уха, луна над морем, восхищенные глаза сына — вот он счастье, мелькнуло у Алексея. Что еще нужно? Мысли опять закрутились вокруг Лиды, но, скорее всего, это уже прошлое. А настоящее, вот оно — сидит рядом, сложив руки на колени, и ловит каждое его слово. Вот оно счастье — в единении отца и сына. Только сейчас Алексей прочувствовал, как он тосковал по Игорю, как он ему нужен, как много хочется ему сказать.
И, сам того не замечая, отец начал рассказывать сыну о своей жизни, начиная с далеких детских лет. А рассказать ему было что. Отец — водитель "Газика" в местном колхозе, частенько брал его с собой в поле. Пока из рукава комбайна в кузов самосвала лился поток спелого, ядреного зерна, Леша просился посидеть за рулем комбайна. Тогда ему казалось, что это огромный "Титаник" плывет по хлебному морю. Но, в отличие от капитана четырех трубного гиганта, крепкие руки комбайнера ведут свой однотрубный "корабль" по правильному курсу. И никакой сюрприз природы: дождь или град, не помешает ему убрать хлеб вовремя. "Закрома Родины" ждали, и люди торопились, работали и днем, и ночью.
Еще подростком Алешка знал все поля своего колхоза "Светлый путь": где пшеница родилась лучше, где хуже; где сеяли овес, где ячмень. Ночами, с деревенскими ребятишками, они лазили на колхозные бахчи, воровать огурцы и арбузы. Каждый раз они продумывали строгий план обмана колхозного сторожа Игнатича. Страшно им было лазить среди гряд колхозного огорода, дробовик в руках сторожа хоть раз в год, да стрелял солью. Зато потом, когда они доставали из завязанных узлами рубах, хрустящие с пупырышками огурчики, спелые ароматные дыни и тугобокие арбузы, ликованию ребячий братии, не было конца.
Летом в деревне всегда было хорошо. Особенной гордостью была ловля раков в маленькой чистой лесной речке. Ее так и называли — Чистая. Откуда взялись там раки, никто не знал. Но, жили они под корнями деревьев в береговых норах давно. И деды, и прадеды ловили в этой речке раков. Вареные раки были исключительным лакомством для мальчишек. Чистая речка текла далеко от деревни, на ней было много излучин и подводных ям, и ребятишек в семьях пугали всякими небылицами про те места. Но, что могло напугать деревенских мальчишек, желающих полакомиться вкусными раковыми шейками. Ни уговоры матерей, ни ремень отца, ни рассказы деда не действовали, и частенько, ночью, собирались отчаянные головы на заветной лесной опушке у Звенящей горки и тихонько направлялись по старым тропам к Чистой речке. Возвращались под утро, все промокшие, в речном песке, но, безумно довольные. В полдень, в укромном овраге за березовой рощей, разжигали костер, варили в ведре раков и, с гордостью хвастались приключениями и трофеями: кого укусил рак, пятившийся в норе, кто принял корягу за руку утопленника, а кто запутался в речной траве и посчитал, что это русалка тянет его на дно реки. Но, днем, все это казалось очень смешным и безобидным. И в назначенный день, отважная ватага, опять отправлялась в "ночной поход".
О многом рассказывал в тот день отец сыну: как они лазили по деревьям зорить гнезда грачей, как на Старый Новый год разбирали поленницы дров и снимали ворота досточтимых граждан деревни, как привязывали "картошку" к окнам "вредных жителей". Даже вспомнил случай, как они чуть не утонули с дедом в половодье, вытаскивая сети. Дед слишком перевалился через борт, подтягивая сети, лодка накренилась и зачерпнула много воды. Он тогда сильно перепугался за внучка, и так торопился отчерпывать воду, стоя в лодке, что сам чуть не выпал за борт. Вспомнил, как с отцом метали первый стог сена, а огромная грозовая туча надвигалась с угрожающей быстротой. Они так торопились, что когда Алексей спустился по веревке, его рубаха была мокрой от пота, они еле успели забраться под стог и забрызгали первые крупные кали дождя. Почти всю ночь они просидели под стогом, гроза утихла только под утро, и Алексей слушал рассказы отца о его жизни. Вспомнил, как пришлось нырять поздней осенью в холодную реку, когда помогал, матери полоскать белье, и она, задумавшись, упустила простыню.