Магия взгляда. Часть 1: Руни
Шрифт:
Войти в комнату было нетрудно, поскольку второй ключ к замку всегда был у него. В этот вечер сестра не спала, но ее не смутил приход брата, а ласка не испугала. Услышав из уст Бронвис имя любовника, Вальгерд вдруг обозлился. Обычная ревность мужчины к сопернику? Чувство досады на то, что сестра ничего не способна понять?
Он не стал уходить, он остался. Все то, что случилось, доставило миг удовольствия и пустоту. Непонятно, чего ожидал Златоглазый, но этого не было. Не было! Но почему-то он вновь не ушел, он заснул.
Крик сестры прервал сон. Не совсем понимая, что с ним происходит, Вальгерд вдруг ощутил:
Он не стал объясняться с ней. Раньше, мечтая о Бронвис, Вальгерд собирался ответить ей фразой: “За долг!” из их глупенькой детской игры, так всерьез принимаемой ею. Теперь это бессмысленно. ОН ей ничем не обязан и вряд ли сумеет взять больше, чем только что получил.
Встав с кровати, он вышел, ни разу не посмотрев на сестру. Красный камень, с которым Вальгерд давно был неразлучен, дал трещину и по дороге он отшвырнул его прочь. Талисман стал не нужен. Зачем сохранять оболочку, призвавшую Дух, если Вальгерд вобрал в себя самую суть?
Нападенье бродяги застало врасплох. Неизвестно, зачем он схватился за нож: перетрусил при виде хищника или захотел раздобыть ее шкуру, но только тот час для него стал последним. Взирая на труп человека, рысь в страхе попятилась. Запах еще теплой крови казался мучительно острым.
Давно не лесянка, и все же не зверь… Совершенно немыслимый синтез инстинкта с рассудком, с памятью прошлого… Можно брезгливо избегать сырой пищи охотницы, зная, что ты человек, но прекрасное гибкое тело слабеет от ягод с орехами, требуя мяса… А за способность себя защитить одна плата — убийство!
Исчезнув из замка, лесянка не знала, к чему приведет это бегство души. Тело рыси, в котором она оказалась, осталось для Руни лишь клеткой, дававшей возможность ей выжить, а вовсе не жить.
Три пути: замок Орма, обличие зверя и смерть… Временами Руни казалось, что третий желаннее двух предыдущих, но память о страхе, испытанном ей на поляне перед вселением в дикую рысь, не давала принять его. Слишком силен был мучительный ужас небытия… Значит, нужно смириться и жить в новом облике, нужно учиться быть рысью… Недаром же люди так звали ее даже в прежнем обличье! Лес — все же не замок… Никто не укажет, что делать, как жить… И расправа с противником — не преступление… Рысь — это хищник, неподвластный законам людей… В лесу ты не зависишь от воли других, отвечаешь сама за себя…
Страшный шок, пережитый под утро, опять вернул Бронвис в реальный мир. Ярость, ужас и отвращение так переполнили сердце, что она не сдержала тот крик. Бронвис не видела, как Вальгерд вышел, она была просто не в силах смириться с жутким открытием. Ей было проще поверить, что все, что случилось — лишь сон… Отвратительный, гнусный мираж воспаленного мозга… Легко ли понять, принимая “дыхание грез”, где здесь явь, а где призраки? Лучше забыть! Позабыть обо всем! Навсегда стереть в памяти прошлую ночь! Вновь вернуться в прекрасный и сладостный мир дивных грез о любви!
Но сознание Бронвис сыграло с ней скверную шутку. Рассудок, затуманенный порошком, слил в сознании Бронвис облики разных мужчин в один образ, который теперь постоянно был с ней. Орм? Вальгерд? А, может быть, Гольд? И Властитель… Она доверяла им всем, а они предавали ее… Получив то, что нужно, швыряли, как будто игрушку, которая быстро наскучила, или жестоко глумились…
Когда-то способность прекрасного тела испытывать радость от ласки спасала ее от отчаянья, не позволяя возненавидеть весь мир. Бронвис слишком любила физический, чувственный пласт этой жизни, чтобы позволить себе отказаться для мести от радости бытия, но теперь…
Мир видений ей был перекрыт, как и плотская страсть. О чем ей можно грезить, если не о любви? Обольстить… Покорить… Соблазнить… Три заветные слова, три главных столпа, что держали мир Бронвис, служили щитом от реальности, вдруг превратились в чудовищ, способных только терзать, потому что за каждым мужчиной теперь вставал Вальгерд.
Лишившись привычного смысла существования, Бронвис не знала, сумеет ли жить. Но “поля бестелесных теней”, как привыкли звать царство извечных сумерек или мир мертвых до появления культа Святого, не призывали ее, а природа не терпит пустот! Если чувство погибло, его заменяет другое, давая шанс выжить. На смену плотским страстям пришла ненависть. Бронвис хотела теперь одного: отомстить! Но кому?
Пожелав уничтожить Вальгерда, Бронвис признала бы, что он и вправду был с ней этой ночью. Она не снесет такой груз!
— Мне привиделось… Я оказалась во власти ночного морока… Доза “дыхания грез” оказалась уж слишком большой… — повторяла она, словно тень бродя в комнате. — Если бы Вальгерд хотел меня, он бы снова пришел…
Но как жить, не имея врага? Не имея виновного в том, что случилось с ней? Кто-то ведь должен ответить за муки, пережитые ей, за метания, страхи, бессонные ночи и за потерю ее красоты! Слишком сильные дозы “дыхания” не безобидны. За грезы человек платит дорого, много дороже, чем думает сам.
И противник был найден. Проклятая ведьма из леса! И Орм… Да, он тоже виновен в несчастьях, случившихся с Бронвис! Ну что ж, эти двое заплатят! Заплатят за все!
Бронвис вдруг поняла, что ей следует сделать. Ей нужно открыть глаза вирдам, внушить им, насколько опасна нежить из леса, поработившая волю и душу того, кто когда-то был Победителем, а теперь стал лишь игрушкой нелюдя. Перед внутренним взором возникла картина: огромные толпы людей окружают злосчастный замок, готовясь к жестокому штурму… Сигнал… Приставные лестницы к стенам… Свист стрел… Звон мечей… И огромный таран, проломивший ворота… Проклятая ведьма у ее ног вместе с Ормом… Мольбы о пощаде и…
Бронвис не знала, когда потеряла свою путеводную нить в царстве грез, провалившись в тревожный сон. Он не длился особенно долго. Очнувшись, она по привычке взялась за коробочку, но теперь доза была много меньше, поскольку внутренний голос шепнул: “Если хочешь добиться воплощения этой мечты, то сдержись!”
Бронвис просто шатало, когда она встала с постели. Однако сил было достаточно, чтобы выбрать наряд и одеться. Она безуспешно звонила, пытаясь вызвать служанку, той не было. Кое-как причесавшись и взяв кошелек, где осталось немного монет, Бронвис вынула шелковый шарф и, сложив украшения, сунула деньги и камни вместе с последней, почти опустевшей коробочкой из-под “дыхания грез”, в потемневший мешочек из кожи. Ей было бы нужно взять несколько платьев в дорогу, но Бронвис не в силах была унести сундучок.