Магия взгляда. Часть 1: Руни
Шрифт:
Хейд не знал, что ей скажет, когда подходил. Он не думал, что сможет ей чем-то помочь, но пройти мимо тоже не мог.
— Бронвис? — тихо спросил он, считая, что должен сказать ей хоть что-то. — Я не сразу узнал тебя…
— Так изменилась?
Какой он мог дать ей ответ?
Заведя разговор, он не думал, что Бронвис так остро воспримет слова про мятеж.
— Неужели она еще может чего-то хотеть? Ведь “дыхание грез” иссушает любые желания! — вдруг промелькнуло в мозгу. — Может, время еще не ушло? Бронвис сможет преодолеть дурман?
“Маскарад”, так пугавший его, показался ничтожным рядом с ее
— Ты больна, ты серьезно больна!
Вспышка гнева не слишком его испугала, он помнил, что те, кто подпал под влияние чар порошка, не владеют собой и особенно злить их не стоит.
— Я ухожу… Но мы встретимся утром… Мы сможем спокойно поговорить…
Хейд не спал этой ночью, он думал, что делать. Случайная встреча заставила вновь возвратиться к тем дням, когда Бронвис сидела с ним рядом, внимая рассказам. Тогда, восхищаясь ее красотой, Хейд хотел ее… Он всерьез верил, что вскоре Бронвис будет его… Но любовь златоглазки к Орму на время отодвинула Хейда на второй план… И все же он думал, что сможет вернуть ее! Зная Орма, Хейд видел, что Победитель не увлечется надолго. Ему нужно лишь подождать! И он ждал и дождался… Чего?
Хейд вновь вздрогнул. В той Бронвис, с которой он был в этот вечер, уже ничего не осталось от яркой красавицы, дерзко пленявшей сердца. Те, кто раньше ей восхищался, теперь бы могли испугаться ее… Но, увидев Бронвис, Хейд понял, что это неважно. Неважно, что люди столицы считали: сражаться с “дыханием грез” бесполезно! Пока есть желания, есть и надежда… Он должен помнить об этом! Он все еще любит ее!
Отъезд Бронвис его опечалил, но не смутил. Хейд не стал догонять ее. “Встретимся позже!” — решил он. Хейд помнил, как нервно дрожали тонкие руки, как ярко пылал лихорадочный взгляд, как резки были движения Бронвис… Обычно после дозы “дыхания” этих признаков нет, они появляются позже, когда человек начинает узнавать окружающий мир. И чем дольше он тянет с приемом, тем больше теряет контроль. Будь у Бронвис с собой порошок, она бы не стала мучить себя.
— Значит, день или два ничего не изменят! — подумал Хейд. — В Гальдорхейме замену не скоро найдешь, а до Лонгрофта ей не добраться!
Покидая трактир, Хейд не стал искать Бронвис, он сразу направил коня прямо в лес. Хейд считал, что нашел лучший выход, который позволит “поймать сразу двух черных лис”. (Поговорка была популярна у вирдов.) Узнать, кто затеял поход против Орма и выяснить, как помочь Бронвис…
— Норт скажет мне, что к чему! — повторял себе Хейд.
Простодушно звенели голоса мелких птиц, что решили зимовать в Гальдорхейме. Стук твердых копыт утешал, подавая надежду. Как, впрочем, и шелест еще не опавших деревьев . И говор лесного ручья, словно бы повторявшего Хейду: “Гальдорхейм… Гальдорхейм…”
Глава 15
Уезжая к Хранителю, Альвенн не думала, как возвратится обратно. Услышав о том, что случилось у Орма, Норт сразу направился в замок, велев ей дождаться его. Вне себя от тревоги Альвенн бродила по темному залу. Хотя Норт отпер одну из семи пустых комнат и посоветовал ей отдохнуть, она знала, что не сумеет заснуть. Гибель Эрла и страх за жизнь Руни, оставшейся в замке, сломали ее веру в Орма, заставили Альвенн иначе взглянуть на него.
Очень просто увлечься всеобщим кумиром… Легко поклоняться тому, кто далек, чьи поступки ты видишь сквозь призму восторга толпы… Не имея возможности ближе узнать его, можно спокойно наделить внешний образ достоинством, честью, сочувствием и благородством, хотя он совсем не такой… Хранить в памяти каждый взгляд и трепетать от его похвалы, полагая, что это и есть твоя жизнь, твое счастье, твой рок… И случайно открыть, что твой идол — всего лишь обычный мужчина, способный быть грубым, жестоким и несправедливым. Чувство любви к Победителю было разрушено взрывом, осталась одна пустота.
Возвращение Норта испугало Альвенн, он впервые был таким мрачным. Она не решилась его расспросить, а Хранитель не стал ничего объяснять, просто сел и задумался, глядя на камень в рукояти ножа.
— Я, пожалуй, пойду? — наконец очень робко спросила она.
— Подожди! — голос Норта был глух. — В замке знают, что ты была здесь?
— Да, наверно. Я сразу сказала конюху, что я поеду сюда.
Норт вздохнул:
— Очень жаль!
— Почему?
— Потому что ты вряд ли сумеешь вернуться обратно! Сейчас Орму не до тебя, но потом ему будет нетрудно понять, кто мне все рассказал. Он не сможет простить тебе этого.
— Знаю, — ответила Альвенн. — Но я служу в замке! Орм вправе насильно вернуть меня.
Норт покачал головой:
— Не совсем. Ты забыла, как мы повстречались впервые?
Альвенн слегка улыбнулась. Она не забыла тот день…
Была ранняя осень, пора заготовки плодов. Босоногой девятилетней девчонке было трудно тащить короб с орехами, но она знала, что если не справится, порки не миновать! Урок задан, и нужно с ним справиться. Феху, который по поручению вредной Эмбалы ведет заготовки, не станет с ней церемониться. Если ты отдана за неуплаченный долг, то изволь выполнять, что велят, даже если ты “дохлый мышонок”, а проклятый короб почти что с тебя! Девочка и не заметила, как с нею рядом возник человек. Изумленно взглянув на Альвенн, он спросил:
— Разве можно тащить этот короб одной?
Альвенн ему не могла не ответить, но ей было трудно решить, каким образом — честно сказать: “ Шел бы ты, дядя, мимо!” — или отчаянно зареветь. Посмотрев на того, кто достал ее глупым вопросом, она прикусила язык. Яркий камень в рукояти ножа был известен и тем, кто ни разу не видел Хранителя сам. Она не возражала, когда Норт взял короб.
— Я сразу узнала вас! — гордо сказала ему Альвенн.
Слово за слово, и очень скоро она рассказала ему, как семья, взяв немного зерна, не смогла рассчитаться, и как ей пришлось стать “уплатой за старый должок”.
— Он нам так и сказал! — пояснила Хранителю Альвенн, говоря о пришедшем за ней.
Со слов девочки это был Старший, назначенный главным в деревне. (Старший должен следить за порядком и выполнять все приказы из замка, которые связаны с жизнью крестьян.) Рассказала, как вместе со Старшим явилась к Эмбале… Та, недовольно спросив: “Шить умеешь? А ткать? Хорошо? Ах, не слишком?”, — брезгливо сказала Старшему:
— Что ты такое привел?
Тот попробовал ей объяснить, что “девчонка — уплата за долг”, на что сразу услышал:
— Таких мне не надо! Отправь чистить хлев.
— Нас, таких непригодных, сейчас целых трое, — призналась Альвенн. — Раньше было не так уж и трудно, большим мы все были не слишком нужны. Но сейчас…
Это все началось с появления в их жизни Феху, мальчишки тринадцати лет. Альвенн и двум другим детям он казался взрослым начальником. Эмбала приказала ему для начала «приставить к серьезному делу тех трех недотеп, что приносят убыток хозяину.” Феху, польщенный доверием, рьяно взялся за дело.