Магия
Шрифт:
Смит.(После паузы). Где мистер Моррис Карлеон?
Доктор. Я уложил его в постель в соседней комнате. Его сестра присматривает за ним.
Смит. Его сестра! Выходит, вы верите в фэйри?
Доктор. Верю в фэйри? О чем речь?
Смит. Ну, вы же оставили человека, который не верит в фэйри, на попечение человека, который в них верит.
Доктор. Да, я это сделал.
Смит. Вы не думаете, что она всю ночь будет рассказывать ему волшебные сказки?
Доктор.
Смит. Вы не думаете, что она выбросит пузырек с лекарством в окно и пропишет ночную росу или что-нибудь подобное? Или, скажем, клевер с четырьмя лепестками?
Доктор. Нет. Конечно, нет.
Смит. Я спрашиваю только потому, что вы, люди науки, чересчур суровы к нам, людям веры. Вы не верите священству; но вы согласны, что я в большей степени священник, чем этот Фокусник — волшебник. Вы много говорили о Библии и научной критике. Но даже по стандартам научной критики Библия древнее, чем язык эльфов, который, насколько я могу понять, был изобретен этим вечером. Но мисс Карлеон поверила в волшебника. Мисс Карлеон поверила в язык эльфов. И вы оставили на ее попечение инвалида без тени сомнения: все потому, что вы доверяете женщинам.
Доктор(очень серьезно). Да, я доверяю женщинам.
Смит. Вы доверяете женщинам в практических вопросах, в делах жизни и смерти, когда дрожащая рука или лишняя таблетка могут убить.
Доктор. Да.
Смит. Но если женщина отправляется на утреннюю службу в мою церковь, вы называете ее слабоумной и говорите, что никто, кроме женщин, не может верить в религию.
Доктор. Я никогда не назову женщину слабоумной, никогда, даже если она идет в церковь.
Смит. Ведь есть столько умнейших людей, страстно верящих в церковную обрядность.
Доктор. А как насчет многих, страстно верующих в Аполлона?
Смит. А какой вред от веры в Аполлона? И какой вред от неверия в Аполлона? Разве вам никогда не приходило в голову, что сомнение может быть таким же безумием, как и вера? Что задавать вопросы так же болезненно, как и провозглашать доктрины? Вы говорите о религиозной мании! А разве нет такой вещи, как антирелигиозная мания? Нет ли подобного сейчас в этом доме?
Доктор. Выходит, вы думаете, что вообще никто не должен задавать вопросов.
Смит.(Страстно, указывая в соседнюю комнату). Я думаю, вот к чему приводят бесконечные вопросы! Почему бы вам не оставить вселенную в покое? Пусть себе означает, что пожелает. Почему бы грому и не быть Юпитером? Многие люди выставили себя на посмешище, интересуясь, что представлял бы собой дьявол, если б это был не Юпитер.
Доктор.(Глядя на него). Вы в собственную религию верите?
Смит.(Так же серьезно глядя на собеседника). Наверное, нет: но еще глупее было бы сомневаться в ней. Ребенок, который сомневается в Санта-Клаусе, страдает бессонницей. Ребенок, который в него верит, крепко спит по ночам.
Доктор. Вы прагматик.
Входит Герцог.
Смит.
Герцог. Беседуете о прагматиках. Я рад это слышать… Ах, какое передовое движение! Я теперь поддерживаю Рузвельта. (Тишина). Ну вы же знаете, мы развиваемся! Сначала было Пропавшее Звено. (Тишина). Нет! Сначала была протоплазма, а потом Пропавшее Звено, потом Магна Карта и все прочее. (Тишина). Вот, взгляните на акт о страховании!
Доктор. Я, пожалуй, не стану.
Герцог.(Шутливо грозит ему пальцем). Ах, предубеждение, предубеждение! Вы, доктора, вы знаете! Но я сам никогда… (Тишина).
Доктор.(Прерывая тишину необычным вопросом). Никогда что?
Герцог(доверительно). Никогда сам не пользовался аппаратами Маркони. Никогда не прикасался к ним. (Тишина). Ну, мне нужно побеседовать с Хастингсом.
Герцог медленно уходит.
Доктор (взрывается). Ну и… (оборачивается к Смиту). Вы только что спрашивали меня, кто из членов семьи унаследовал фамильное безумие.
Смит. Да, спрашивал.
Доктор.(Низким, значительным голосом). Клянусь спасением души, я уверен, что это Герцог.
Занавес
Комната частично затемнена, видны стол с лампой и пустое кресло. Из соседней комнаты время от времени доносятся слабые звуки движений и голоса больного. Входит доктор Гримторп, он взволнован, в руке у него пузырек с лекарством. Он ставит пузырек на стол и садится в кресло, будто собирается нести дежурство. Входит Фокусник; он одет к отъезду, несет свой мешок. Когда он пересекает комнату, Доктор встает и обращается к нему.
Доктор. Простите меня, могу я задержать вас на минутку? Как я понимаю, вам известно о… (колеблется) о тех, судя по всему, серьезных изменениях в развитии болезни, которые произошли после вашего выступления. Я не говорю, заметьте, в результате вашего выступления.
Фокусник. Спасибо.
Доктор.(Слегка воодушевляется, но говорит очень осторожно). Как бы то ни было, душевное возбуждение — это значительная составляющая всех физиологических проблем, а ваши успехи нынче вечером были столь необычайны, что я не могу и помыслить о том, чтобы исключить их влияние на моего пациента. Сейчас он в состоянии, которое в чем-то напоминает горячку, но в котором он все еще может время от времени спрашивать и отвечать на вопросы.