Магнат
Шрифт:
Дипломат тоже не был докой в системах вооружения — спорить не стал.
— Зато транспортным судам мы бы нашли применение, — тяжело вздохнул оппонент.
— Удовлетворите свой аппетит лишь боевыми кораблями, — жёстко пресёк поползновение на отжатое имущество анархист. — И так я ваши проблемы решаю — прокормить и урезонить дикое войско вы–то не в состоянии.
— Вовремя же вы к разделу остатков имперского флота прилетели, — зло зыркнул на парагвайского стервятника француз.
— Не поделитесь жирным куском — с морского дна будете железных утопленников вылавливать, — сверкнул чёрными очами опасный хищник.
Консул
— Месье Ронин, я согласен оказать вам посильное содействие в эвакуации людей и части вооружения в Парагвай, — дружелюбно улыбнулся противнику француз. — Однако не могу понять, как вы собираетесь строить анархистское государство вместе с ярыми монархистами?
— В обетованной земле всем места хватит, — положив ладонь на наперсный крест, пафосно изрёк пастырь. — Каждая община будет жить в своих районах, люди там вольны исповедовать свою религию и жить выбранным политическим строем. Поселения будут соревноваться с соседями и сравнивать их экономические успехи с собственными достижениями. На обширных равнинах Гран Чако не из–за чего враждовать.
— Даже в пустыне люди находят из–за чего воевать, — саркастически усмехнувшись, не согласился с анархистской идиллией дипломат.
— Если понадобится, то неразумных чад я вразумлю, — показал крепкий кулак атаман.
— Экую анархистско–монархистскую химеру вы, месье Ронин, вознамерились вырастить, — покачал головой консул. — Ну дерзайте, флаг вам в руки. Я даже, по доброте душевной, готов подсказать, где ещё паству можно пополнить адептами.
— Сделайте милость, — прищурившись, почуял очередную подлянку от буржуев революционер.
— Агентура в Крыму сообщила, что большевики обманом собрали всех оставшихся в Севастополе бывших белогвардейцев и держат их под арестом. Боюсь, если не вмешается божья сила, красные казнят офицеров.
— Я попрошу господа обратить взор на страждущих божьей защиты, — солидно кивнув, положил ладонь на золотой крест пастырь.
— Боюсь, месье Ронин, если прямо в ближайшие дни не подсуетитесь, то окажется поздно, — поторопил опасного анархиста консул.
Главные дела были уже оговорены, и консулу не хотелось, чтобы ушлый пройдоха ещё чего–нибудь учинил непредсказуемое. Пусть теперь у большевиков голова болит, как с чёртовым пастырем сладить. А то, что парагвайский лидер не упустит шанса отбить людишек у советской власти, читалось в загоревшихся глазах дьявола в рясе.
Глава 11. Изгои
Глава 11. Изгои
После устной договорённости
— Сёма, отслюнявь Петру Николаевичу маленько деньжат для оснастки транспортов, — вернувшись к дирижаблю, распорядился атаман. — Уголёк на переход до портов Европы генерал выгребет из крейсеров, а вот доски для деревянных нар в трюмы пароходов надобно из чего–то мастерить, да и хозяйственных мелочей пассажирам прикупить. Не на голых же досках солдатушкам дни коротать — до Южной Америки путь не близкий.
— Так у Врангеля и свой золотой запасец, поди, имеется, — обиженно надул губы прижимистый начфин.
— Золото Врангеля спрячем в бочки с двойным дном, которые у нас на третьем пароходе припасены, — решил скрыть капитал от жадных французских кредиторов парагвайский магнат. — Сгрузим его по–тихому в каком–нибудь европейском порту, а расплачиваться за топливо и провиант будем казацкими рублями. Андрюха уже достаточно переправил купюр в филиалы парагвайского банка.
— Всё равно буржуи сразу бумажные ассигнации на металл поменяют, — пожал плечами Семён.
— Они будут уже разменивать полученные деньги на наше золото, — сделав акцент на слове «наше», поднял указательный палец хитрый меняла.
— А ты, атаман, голова-а, — уважительно похвалил начфин и довольно усмехнулся. — Раньше сущим простофилей был, а теперь даже меня в финансовых хитростях обскакал.
— С волками жить — по–волчьи выть, — ладонью потрепал волосы толстячку, Алексей. — Ты ещё не видел, Сёма, как я лицедействовать наловчился. — Сбегай–ка на рынок, прикупи у турок театрального реквизита: кожаных курток и пару фуражек. На мою казачью папаху красный околыш нашьём, а вам с Кондрашовым звёздочки в фуражки воткнём. Глядишь, за важных красных комиссаров и сойдём, а то негоже в буржуйских костюмчиках в большевистском Крыму показываться.
— А в Крым нам на кой ляд соваться? — поёжился Сёма, нервно приглаживая ладонями борта пижонского смокинга.
— Горемык из плена надо вызволить, двадцать пять тысяч душ может зря сгинуть, — тяжело вздохнул Алексей. — Нам толковые офицеры в парагвайской армии очень бы пригодились.
— Да у казаков ещё и государства своего нет, — всплеснул руками начфин. — А ты, атаман, уже великое войско собираешь.
— Лучше раньше, пока враг дремлет, — рассмеялся Алексей и оборотился к задумавшемуся полковнику. — Контрразведка, что пригорюнился?
— Ох, не выцыганить нам белых офицеров у большевиков, — отрицательно замотал головой Кондрашов. — Красные их, однозначно, в расход пустят.
— Так, может, на харчи обменяем? — сжалился над бедолагами начфин. — Отщипнём чуток судов от парагвайского каравана и большевичкам скормим.
— Нам ещё сто пятьдесят тысяч беженцев в Турции чем–то кормить надо, — отринул доброту завхоза полковник. — Коммунисты на принцип пойдут — идейных врагов на хлебные коврижки менять не станут. А для обмена на казачьи семьи, что в Крыму скопились, и двух отправленных пароходов с зерном хватит. На том берегу уже наберётся тысячи три душ, и, по–видимому, больше беженцев красные из страны не выпустят.