Магнат
Шрифт:
— Полегче, Стелла. — Люций взял мой почти пустой стакан.
Я склонила голову к плечу и заговорила ему в ухо:
— Пожалуйста, Люций. Я не хочу в этом учавствовать.
Он прижался кончиками пальцев к моему бедру.
— Напьешься сегодня — завтра будет только хуже. Ты должна оставаться сильной.
— Зачем?
— Ты знаешь ответ.
— Нет. — Но я знала. Мне просто нужно было это услышать, чтобы понять, насколько хуже все может стать.
— Если не сможешь оставаться сильной, я прослежу за тем, чтобы
Я фыркнула и вырвала у него напиток, прикончив содержимое одним глотком.
— Да. Думаю, что мои страдания обеспечены мне, независимо от поведения. — Я избегала разговоров на тему моего отца. Его добрые глаза вспыхнули у меня в голове, хотя я полагала, что они больше не были такими. По крайней мере, теперь.
— Есть что-нибудь еще? Что-нибудь, что помешает мне отправиться обратно на эту сцену и сказать всем твоим приятелям, чтобы они засунули свое Приобретение прямо себе в задницы? — Я кивнула бармену, заказав еще один напиток.
— Есть много чего. Будешь ли ты страдать завтра? Да. Но я могу заставить тебя мучиться каждый день после этого. — Голос Люция потемнел, а сам мужчина крепко сжал мое бедро. Бармен поставил напиток, но Люций убрал стакан подальше от меня. — Ты моя на многие месяцы вперед. Я могу придумать много неприятного, Стелла. Намного хуже всего, о чем ты могла бы помыслить. Боль, пытки, изнасилование, с которыми ты встретишься завтра, покажутся тебе приятным воспоминанием. — Он провел рукой по передней части моего бедра и сжал плоть между ног, вжав меня в барную стойку, отчего в ребра мне болезненно впилась деревянная поверхность. — Если это то, чего ты хочешь, то обязательно поднимись на сцену.
Я попыталась увернуться от него, но Люций только сильнее сжимал ладонь, а пальцы углубились между моих ног, массируя сердцевину сквозь джинсы.
— Отвали от меня, — прорычала я.
Люций игнорировал меня, его пальцы заставляли мое тело оживать, пока мне хотелось оставаться оцепеневшей.
— Но. — Он разжал ладонь и протянул руку по моему бедру. — Если ты сделаешь то, чего я хочу, то будет исполнено все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. И как только все закончится...
— Почет и уважение. Понятно. А теперь отъебись от меня. — Я оттолкнулась от бара.
— Стелла! — Дилан протиснулся мимо пары гостей и обнял меня, оторвав от пола и сжав с такой силой, что я пожалела о количестве выпитого.
— Ты здесь. — Я изголодалась по искреннему прикосновению, по кому-то, кто, я знала, заботился обо мне не по причине глупой игры.
Он подставил меня.
— Да. — Его щеки были красными, а от дыхания несло чем-то крепким.
— Ты пьян?
— Нет. То есть, Кэл угостил каким-то виски, но я не пьян. — Он медленно покачал головой.
— Ты пьян. — Шок от боли ударил меня в грудь. — Пришел сюда напиться с этими?
— Я всего лишь пытался подыграть. Успокойся. — Дилан положил тяжелые руки на мои плечи и прижался лбом к моему. — Я стану тем одним, Стелла. Завтра. Это буду я.
— Станешь одним? Кем?
Брат усмехнулся, его прекрасная улыбка больше нервировала, чем успокаивала.
— Посмотришь. Но это буду я. Я позабочусь о тебе.
— Думаю, этого достаточно, — припугнул Люций позади меня.
— Я могу поговорить с сестрой, если захочу.
— Ты хотел сказать, бывшей сводной сестрой?
— Да, и что?
— Она не твоя родная кровь. И не твоего ума дело.
— И не твоя так же, урод.
А Дилан был прав.
— Ей и не нужно. Я владею ею. Теперь сделай шаг назад, пока я не отшвырнул тебя и не избил, чтобы ты снова отлеживался на полу.
— Мы только поговорим, — вмешалась я. — Разве мне нельзя поговорить с кем-нибудь? Пожалуйста? — Никогда не пробовала просить его мило. Возможно, сработает.
— Да, можешь поговорить со мной. — Люций обнял меня за шею и увел обратно. — Пошел нахрен, Дилан.
— Остановись. — Я ткнула его локтем, но Люций не отпустил.
Дилан сердито посмотрел на меня и потупил взгляд.
— Помни мои слова.
Затем повернулся и исчез в толпе.
— Отвали. — Я вывернула плечи, и Люций опустил руку, но лишь чтобы сжать мою грудь.
Я обернулась и посмотрела на него.
— Кретин.
Мне ухмыльнулись, сделав еще один глоток.
— И?
— Я возвращаюсь в свою комнату.
— Нет.
— Почему?
— Потому что мне нужно, чтобы тебя видели. — Люций поставил свой стакан на стойку и взял меня за руку. — Просто улыбайся и кивай, мать твою. Это все, что от тебя требуется.
Он пробирался сквозь толпу людей и тащил меня за собой. Люций знал многих из них, вел непринужденные разговоры о событиях из детства, веселых деньках в колледже или о том, как продвигается сахарный бизнес. Но независимо от собеседника разговор всегда возвращался ко мне.
— Стелла — художник, — произнес Люций в десятый раз за вечер.
Женщина, возможно, не старше пятидесяти, одетая в безупречный снежно-белый костюм, улыбалась и потягивала вино.
— Я тоже. Несколько моих картин выставляются в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. В каких галереях тебя можно было увидеть?
— Ну, в галерее моего родного города должно быть несколько моих работ, — ответила я.
— Родного города? — Она подняла безупречную бровь и сделала глоток вина. — Как странно.
Люций улыбнулся.
— Я слышал, что одна из картин Стеллы была недавно выставлена в Нью-Йорке в одной из самых известных галерей. Буквально на прошлой неделе ее купили за пятьдесят тысяч долларов.
Я подняла голову на Люция — он определенно знал, как врать.
— О, это правда? — Собеседница жеманно улыбнулась мне поверх бокала.