Магнификат
Шрифт:
— Ангел мой, — тихо откликнулась Синдия. — Ты же все знаешь. — Она заглянула в его глаза. — Я все знаю. Я знаю, кто мой настоящий отец.
— Синдия… — только и смог выдохнуть Марк.
— Нет, ты дослушай меня до конца. Своим отцом я считала и всегда буду считать Рори Малдоуни. То, что случилось между моей матерью и Полем Ремилардом, — это так, пустяк, эпизод… Дуновение воздуха. Для нас с тобой это не может играть никакой роли, мой любимый. Даже в глазах Господа я невиновна. Я полюбила по-настоящему, а ты, значит, хочешь, чтобы я стала матерью Ментального человека? Если ты так настаиваешь — пожалуйста…
Его лицо
— Ты согласна! Дорогая, как я мог сомневаться в тебе! Синдия чуть слышно перевела дух — вот и все! Теперь все было ясно, отступать некуда. Между тем он торопливо объяс нял:
— Наши Ментальные дети будут несколько ущербны в генетическом плане, но это можно будет исправить с помощью энцефализации. Стейнбренер определенно сумеет справиться с этим. Даже если мы и не сможем сделать это сейчас, то во втором поколении — генетики уверяют меня — мы решим эту проблему.
Синдия, готовая ко всему, осторожно спросила:
— Ты имеешь в виду… Хагена и Клод?
— Конечно. Их потомство, выращенное в пробирке, определенно будет обладать блистательными способностями.
Конечно! Об этом он и размышлял все это время. Если она лишит его возможности производить полноценную сперму, которой можно было бы оплодотворить материнские клетки Мадлен, у него всегда под рукой будут собственные дети.
Между тем Марк вдохновенно продолжал:
— Затем, когда мы победим и ничто не сможет помешать триумфу Ментального человека, Клод и Хаген будут еще до статочны молоды, чтобы полностью развить их собственный сверхчувственный потенциал. Как, например, мой брат.
— Твой брат?..
— Я же пытаюсь объяснить тебе. Как Джек… Я считал, что он способен оценить красоту моего замысла, но он оказался глупым ослом. Самодовольным болваном… Надел на глаза шоры и не видит ничего, кроме объединенного человечества. Мы пойдем другим путем, дорогая.
Значит, Хаген и Клод…
— Люби меня, — попросила она. — Я так сильно хочу тебя. Хочу испытать еще раз…
С помощью мысленного усилия она потушила свечи в спальне, потом почувствовала, как она в обнимку с Марком взлетела в воздух — там они долго парили… Он целовал ее в губы, в грудь, в шею… Наконец она вскрикнула, прижалась к нему, жестами потребовала еще ласки… Если все случится так, как она надеялась, он даже не поймет, что случилось. К тому времени, как он победит в войне [164] , она найдет способ, как уничтожить тело Мадлен и стерилизовать саму себя и детей. Когда она все объяснит Мари, та ей поможет. Не имеет права не помочь! Потом пусть Марк восстанавливает свою плоть в регенерационном автоклаве, гены уже не восстановят своих функций. Он станет бесплоден! Слава Тебе, Господи, он станет бесплоден…
164
а Синдия ни на секунду не сомневалась, что он победит
Она услышала, как он вскрикнул в предчувствии оргазма. Что ж, час пробил. Она пожелала этого. В то же мгновение он, словно каким-то звериным чутьем почувствовав опасность, проник в ее лоно дальновидящим взглядом и сразу понял, что случилось. Она погубила его из любви к нему. Марк ничего не почувствовал, только страшное опустошение в душе. Его ударила конвульсия, потом он
ЧТОТЫСДЕЛАЛАСОМНОЙБОЖЕЧТОТЫСДЕЛАЛА!
Синдия сказала: Я люблю тебя. Всегда любила и буду любить. Ради этого так и поступила. Ради тебя и людей…
Он ударил ее неожиданно для самого себя — нанес ментальный удар, не рассчитав сил. Энергия окатила ее, он сам покатился с воздушной подушки, крепко ударился об пол. Она же, вся потемневшая, рухнула на кровать. Уже на грани беспамятства до него донеслись слова: Я люблю тебя.
Затем он провалился в небытие.
Он очнулся на рассвете. Долго сидел на постели, приходил в себя. Никак не мог поверить, что все случившееся не сон. Все было так обыденно, так привычно… Вот и тело ее, по-прежнему прекрасное — волосы золотистым венком разметались по подушке… Тогда только в нем поднялись злоба и негодование. Изменница! Хуже — змея, пробравшаяся в самое сердце. Марк искоса глянул на труп — впечатление было такое, что она все еще улыбается.
Как она посмела? На что рассчитывала? Неужели ее любовь была только ложью? Махровым, хитроумным предательством?
И сердце подсказало: конечно нет.
Тогда зачем? С какой целью?..
Он внимательно оглядел себя с помощью сверхчувственного взгляда — никаких последствий травмы заметно не было.
Собственно, он и травмы самой не ощущал. Однако он не специалист и ничего определенного сказать не может. Но детальное изучение того, что сонарный разрушитель натворил с ним, подождет. Так же, как и лечение…
Лечение?
Неужели и до этого дойдет?..
Спроси ее! Зачем она так поступила? Как же, спросишь… Она ушла. Бог покинул его. КАКОНАПОСМЕЛА? Она сказала, что ради меня, ради людей. Боже, она с ума сошла или я? Но я убил, убил ее, погубил любовь, лишил жизни эту суку, но зачем она? Зачем?
Марк набросил белую простыню на ее остывшее тело.
Как все легко уходит! Стоит только напрячь мысль, и нет уже ни ее, ни жизни, ни вопроса — ЗАЧЕМ. Что же это я наделал? Должно быть, это было неосознанное ощущение опасности, все произошло машинально. Ладно, Пэт обо всем позаботится.
Прежде всего следует отослать детей в Старый Свет. Няньку и Тьери тоже… Затем отдать распоряжение: всем верным нашему делу Магнатам собраться на Оканагоне, только потом лететь всем вместе на Орб. Только всем вместе!.. В случае, если события начнут развиваться так, как он предполагает, Оканагон станет их главным штабом. Здесь столько работы, что никто о Синдии и не вспомнит.
Никто, кроме меня. О Синдия! ЗАЧЕМ?..
Теперь он внимательней осмотрел свое тело. Ноздрей коснулся запах ее духов и тот всегда будоражащий аромат тела Синдии. Неужели он больше никогда не почувствует его?
НО ПОЧЕМУ?
Что-то защипало в глазах. Спальня, сад, видимый через распахнутое окно, подернулись влажной дымкой. Ему самому было удивительно — он плакал. Он не мог остановиться. Ко нечно, это плач по нему самому, по Ментальному человеку. Слезы бессилия и унижения…
Только не по ней… Этого быть не должно…
Марк более часа провел под душем — включил водяной массаж на полную мощность. Тугие струи больно стегали по телу, слезы не унимались — он никак не мог избавиться от этой солоноватой жидкости во рту. Потом, словно вспомнив, снял обручальное кольцо со сжатыми и осененными короной руками, бросил на него короткий взгляд и швырнул в отверстие водосбора.