Магнификат
Шрифт:
Что-то мне еще следовало взять с собой… Ага, вспомнил! Я схватил со стола небольшую кружевную салфетку, на которую нужно положить обручальные кольца, сунул ее в карман и бросился догонять Джека и его друзей. Мы спустились в Рузвельтовский приемный холл на лифте. Гости уже собрались. В первых рядах стояли священник, Дени и Люсиль. Отсут ствовала только Доротея — это обстоятельство повергло меня в тревогу.
— Где невеста? — спросил я у Мари Ремилард. — С ней все в порядке?
Женщина удивленно глянула на меня и ответила на мысленном коде:
Конечно! Существует такая традиция, что до начала церемонии невеста не должна видеть жениха. Доротея в соседней комнате вместе с Маламой и подружками. Молится!.. Я бы в таких обстоятельствах обязательно молилась.
Живописная,
Костюм Джека отличался более темным тоном, только на нем был парчовый, расшитый серебром жилет. Священник, монах-иезуит, которого звали Жорж Дюваль, был любимым учителем Ти-Жана в ту пору, когда он учился в Бребефской академии. Святой отец тоже постарался — раздобыл где-то допотопную черную рясу и одну из этих потешных шапочек с красным помпоном на макушке. Вот стихарь на нем был — загляденье! Сразу видно: кружева древние, ручной работы.
Когда прибыл жених со своими дружками, Дюваль вел неторопливую беседу с Дени Ремилардом. Заметив нас, он скопом перекрестил всех — можно было считать, что грехи наши отпущены и мы невинными агнцами проследуем на торжество. Собственно, какие за мной водились грешки? Так, копеечные… Разве что внебрачные связи и немилосердный зуд — мне так хотелось отомстить Марку и Люку за то, что они сотворили со мной в ванной комнате.
Особую статью представляло собой дамское общество — этакий хор девиц Гибсона [51] , скопище разновозрастных лебедушек, разодетых по последней моде 1905 года. Вот какое я сделал открытие [52] : мода модой, но никто из них не надел корсета. Так что насчет осиных талий я и заикаться не буду. Слабы нынешние бабенки в сравнении с их прапрабабушками!.. Те слова громко выговорить не могли, умирали в тесных объятиях из китового уса, но не сдавались, а этим комфорт подавай, чтобы голос лился звонко и свободно. Как, например, у Люсиль, которая быстро построила гостей в колонну и погнала их на приступ. Вероятно, она думала, что освободить место для молодых — это значит штурмом брать алтарь. Гостей было столько, что весь сад и газон оказался забит приглашенными.
51
Идеальные молоденькие американки конца XIX века, названные так по картинкам художника Чарльза Д. Гибсона
52
поверьте, я не подглядывал — см. ниже
Но это так, к слову. Если признаться, то женщины в тот день были изумительно хороши. Могут же постараться!.. Они сами сознавали свою неотразимость и, не стесняясь, на мысленном коде, обменивались мнениями по поводу всяких интимных подробностей туалетов, надевать которые им до этого никогда не приходилось. Тогда я и услышал насчет корсетов…
Подругами невесты оказались ее сводная сестра, рожденная в пробирке, Элен Ган, старая школьная подруга Цецилия Дун кан и старшая сестра Джека Мари. Разодеты они были как принцессы: вниз от бедер широкий кринолин, выше — лифы-рюмочки с острым клинышком внизу. Помнится, в средние века этот клинышек называли «путь к наслаждению». Меткое определение… Рукава длинные, узкие. Платья из замечательного батиста были украшены кружевами — Мари и Цецилия в бело-розовых, напоминающих яблоневый цвет, а Элен в дымчато-розовом. Волосы у девушек были зачесаны
Жених и невеста еще на репетиции настояли, чтобы их родители, а также дедушки и бабушки шли рядом. Впереди, конечно, выступала Маша Макгрегор-Гаврыс, бабушка Доро теи. Одета она была в парчовый кафтан нараспашку поверх платья. Платье тоже было парчовое, цвета абрикоса, отделанное настоящими венецианскими кружевами. Темно-рыжие волосы Маши тоже были убраны под огромную шляпу, поля которой украшали маргаритки, желтофиоли и маковые бутоны.
Люсиль, сама назначившая себя распорядительницей, была устрашающе шикарна. Платье и жакетка времен Директории были сшиты из шелка с разбросанными по зеленому полю золотыми бутонами. Прежний скромный французский паричок сменило что-то крупнокалиберное, с длинными вьющимися локонами. Шляпа ее производила неизгладимое впечатление как размерами, так и количеством цветов. Этакая небольшая походная клумба, правда, цветы — в основном резеда и анютины глазки — были выполнены из материи. Искусно, ничего не скажешь… Особенно исполинская роза, прикрепленная к тулье. В руке Люсиль держала сравнительно небольшой зонтик от солнца, который использовала в качестве маршальского жезла, чтобы задавать темп движению колонны.
Скромнее других была одета мачеха Доротеи Джанет Финлей. И платье у нее было проще — медового цвета. Чем-то оно походило на наряд невесты… Через плечо — лента из тафты в клетку, напоминавшая, что Джанет принадлежит к роду Фаркухарсон, на ленте — брошь с огромным желтым алмазом, собственноручно ограненным Доротеей. Правда, этой простоты не хватило на шляпу, которая по великолепию вполне могла состязаться с головным убором Люсиль.
Больше других мне понравился наряд Катрин, которая шла рядом с Джеком, заменяя его умершую мать, Терезу Кендалл. Кэт и Доротея очень близко подружились, когда девчонку привезли учиться в Дартмутский колледж. Катрин была вся в синем, в тон платью были подобраны и полевые цветы, визитка украшена плющом. Шляпа тоже приятно гармонировала с цветом платья — на ней были прикреплены искусственные фрукты, по большей части сливы разных сортов.
Я без конца таращил глаза — зрелище было необыкновенное. Потом я отважился обратиться к Люсиль с вопросом:
— Скажи, дорогая, как у вас головы не устают таскать такую тяжесть?
— Конечно не устают, — резко ответила она. — Неужели ты думаешь, что женщины в 1905 году пользовались метасилой, чтобы не опускать подбородки?
Потом она критически осмотрела меня с ног до головы.
— Что, уже успел набраться? Смотри у меня. Одет более-менее прилично… Кольца не потерял?
Я продемонстрировал ей обшитую коричневым бархатом коробочку, открыл крышку — там лежали два обручальных кольца чуть больше полутора сантиметров в диаметре.
— Хорошо, — кивнула Люсиль. Она успокоилась, вытащила меня из хвоста колонны, где я нашел уютное местечко, и поставила прямо по центру. — Смотри не потеряй! Держись поближе к Марку. Когда наступит срок, передашь ему кольца на подносе. Где салфетка?
Я показал пальцем на свой карман.
— Да, кстати… Жена Дюваля, дьяконица, не смогла прибыть на церемонию, так что тебе придется помогать брату Жоржу во время венчания и мессы.
Я попытался было выразить свое возмущение. В последний раз я прислуживал у алтаря еще мальчишкой, в 1957 году! Однако Люсиль уже отошла от меня и громко спросила:
— Все готовы? Еще минутка, и начнем. Я отлучусь в сад — хочу все проверить в последний раз, а затем можно будет начинать.
Оглянувшись на ее голос, я невольно бросил взгляд на собравшихся гостей. Большинство из них уже сидели в креслах, расставленных на газоне, — люди и экзотики, в костюмах времен короля Эдуарда и в самых немыслимых одеяниях. Друзья, родственники… Для них брачная церемония представлялась захватывающим зрелищем — что ж, их можно было понять. Передние ряды стульев оставались пустыми, они были предназначены для тех, кто в настоящую минуту стоял возле алтаря.