Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета
Шрифт:
Держали когда-нибудь на пальце крутящийся волчок? Он вертится, а вы чувствуете, как он двигается сам по себе, наклоняясь в разные стороны. С мечом было почти так же. Он махал сам по себе, отражая удары Суртова пламенного клинка. А потом взметнулся вверх и, потащив меня за собой, прочертил в воздухе дугу. И рубанул Сурта по правой ноге.
Чёрный заорал. Рана на его бедре горела и дымилась, брюки полыхали. Кровь шипела и блестела, она текла, словно лава из вулкана. Огненная сабля растворилась.
Не успел Сурт очухаться, как мой меч подскочил вверх и шарахнул
Слева от меня раздался вопль – это кричала женщина с малышами. Хэрт пытался помочь ей и вытащить детишек из коляски. Коляска дымилась и грозила вот-вот вспыхнуть.
– Хэрт! – гаркнул я, в очередной раз забыв, что кричать бесполезно.
Пока Сурт был занят своей физиономией, я проковылял к Хэрту и показал ему на мост:
– Уходи! Забери отсюда детей!
Он прекрасно читает по губам, но суть прочитанного ему не понравилась, и он решительно затряс головой, пристраивая одного из карапузов себе на руки.
Женщина тем временем укачивала второго.
– Уходите, – сказал я ей. – Мой друг вам поможет.
Женщину уговаривать не пришлось. Хэрт, бросив на меня выразительный взгляд «а вот это ты зря», двинулся за ней. Малыш скакал у него на руках вверх-вниз, выкрикивая: «Ай! Ай! Ай!»
Все остальные невинные свидетели происходящего по-прежнему торчали на мосту: водители не могли двинуться ни туда ни сюда в своих машинах, пешеходы шатались вокруг с ошалелыми глазами, в дымящейся одежде и с красной, как у кальмаров, кожей. Сирены раздавались уже ближе, но, положа руку на сердце, я не представлял, какой толк от полиции или «Скорой», если Сурт и дальше будет жечь направо и налево.
– Мальчик! – Чёрный говорил так, будто полоскал горло сиропом.
Когда он отнял руки от лица, я понял, откуда этот полоскательный звук. Мой самоуправляющийся меч напрочь отрубил Сурту нос. Раскалённая кровь стекала по его щекам, усеивая асфальт шипящими каплями. Суртовы штаны совсем сгорели, и теперь миру явились красные трусы-боксёры с узором в виде пламени. Между трусами и новообретённым пятачком он смотрелся как адская версия поросёнка Порки [19] .
19
Поросёнок Порки – персонаж мультипликационного сериала «Луни Тьюнс» («Безумные мелодии»).
– Довольно я терпел тебя, – пробулькал Сурт.
– Я, кстати, то же самое про тебя подумал, – сообщил я, поднимая меч. – Ты его хотел? Так иди и возьми.
Сейчас-то я понимаю, что сморозил глупость.
Краем глаза я опять заметил видение – юная всадница, как хищная птица, кружилась надо мной и выжидала.
Сурт, вместо того чтобы наброситься на меня, нагнулся и голыми руками вырвал из тротуара кусок асфальта, который тут же превратился в раскалённое докрасна дымящееся ядро, консистенцией напоминающее ту пакость, что выгребают из раковины
Два слова о бейсболе: одна из многих игр, в которых я не силён. Я махнул мечом в надежде отбить подачу – и не отбил. Асфальтовое ядро впечаталось в мой живот и осталось там – жгучее, терзающее, смертоносное.
У меня перехватило дыхание. От невыносимой боли в теле пошла цепная реакция: клетки точно взрывались одна за другой.
Несмотря на это на меня внезапно снизошёл странный покой: я умирал. Я уже не вернусь отсюда. Но что-то во мне упрямо твердило: «Ну что ж. Умирать – так с музыкой».
Перед глазами туманилось. Меч гудел и подёргивался в руке, но рук я уже почти не чувствовал.
Сурт разглядывал меня с ухмылкой на обезображенном лице.
«Ему нужен меч, – подумал я. – Он его не получит. Если я умру, то пускай уж не один».
Я с трудом поднял свободную руку. И сделал жест, который легко поймёт даже тот, кто не знает языка глухих.
Сурт взревел и бросился на меня.
И только он приблизился – как мой меч кинулся вверх и пронзил его. А я из последних сил вцепился в Сурта, увлекая его вниз через перила моста.
– Нет! – Сурт вырывался, изрыгая пламя, пинался и пытался выковырять из себя меч.
Но я держал крепко. Так мы и канули в реку Чарльз все вместе – Сурт, мой меч, всё ещё воткнутый в него, и я с пылающим комком асфальта в животе. Небо сверкнуло и пропало. Меня в третий раз посетило видение – юная всадница скакала ко мне навстречу, протягивая руку.
Бултых! Я ударился о воду.
И тут я умер. Конец.
Глава 8. Мертвецкий сон, или Берегись косматого мужика с топором!
…А ПОТОМ НАЧАЛСЯ УЧЕБНЫЙ ГОД. Обожаю такие концовки.
Согласитесь, что это идеальный финал: у Билли начался учебный год. Он отлично провёл первый день в школе. А потом умер. Конец.
Никаких недомолвок и неясностей. Не отнять, не прибавить.
Но, к несчастью, в моей истории про учебный год речи не шло.
Вы, возможно, скажете: «Ой, Магнус, да ты же не взаправду умер. Иначе как бы ты всё это рассказывал? Ты оказался на волосок от смерти, это да. Чудесное спасение и тэдэ и тэпэ».
А вот и нет. Я умер взаправду. Окончательно и бесповоротно: в животе дыра, жизненно важные органы сожжены, голова разбита о лёд при падении со стофутовой высоты, в лёгких полно ледяной воды.
На медицинском языке всё это называется «смерть».
«О-о-о, Магнус, – спросите вы, – ну и каково это?»
Очень тронут вашей заботой. Это больно. И даже очень.
И ещё я начал видеть сны, что само по себе странно. Странно не только из-за того, что я умер, а ещё из-за того, что я никогда не вижу снов. Со мной многие пытались спорить по этому поводу. Мне твердили: все видят сны, просто не все их помнят. Но я говорю вам: я всегда спал как убитый. Пока меня не убили. И вот тогда я начал видеть сны как нормальный человек.