Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета
Шрифт:
Только мы вступили в бой, как неизвестно откуда прилетел топор и воткнулся мне в щит, пробив дерево у самого локтя.
Мэллори издала вопль и метнула кинжал, который застрял в груди бросателя топора. Тот со смехом рухнул на колени.
– Лихо! – успел сказать он, перед тем как упал и умер.
Хафборн прорубался сквозь вражеские ряды, неистово орудуя секирами, – руки, ноги и головы отлетали только так. Вскоре Хафборн напоминал игрока в пейнтбол с одной краской – красной. До чего противно – ужас.
– Ай, вот фигня, – пробормотал один парень, изучая четыре стрелы, торчащие у него в груди.
– Завтра получишь у меня, Трикси! – выкрикнул другой и завалился на бок, пронзённый в живот копьём.
Ти Джей колол и отмахивался своим штыком направо и налево, распевая «Боевой гимн Республики» [47] .
Икс прокладывал себе дорогу через полчища противников кулаками. Из его спины торчал, как иглы дикобраза, десяток стрел, но его это как будто не беспокоило. Каждый раз, когда кулаки Икса встречались, какой-нибудь эйнхерий делался двухмерным.
47
Этот гимн был написан в годы Гражданской войны, и его вовсю распевали северяне.
А что до меня, то я самым жалким образом ковылял рядом, придавленный ужасом, подняв щит и выставив меч. Мне, конечно, сказали, что здешняя смерть – это не навсегда, но верилось в это с трудом. Толпа воинов с острыми предметами жаждала меня убить. А я не хотел убиваться.
Я исхитрился отбить удар меча и отразить щитом брошенное копьё. Одна девушка открылась для удара, и мне надо было бы её заколоть. Но я не смог – а зря. Потому что топор девицы вонзился мне прямо в ляжку. Боль прокатилась по телу до самой шеи.
Мэллори зарубила девицу:
– Давай, Чейз, шевелись! К боли потом привыкнешь.
– Круто, – скривился я. – Уже не терпится.
Ти Джей воткнул штык в забрало средневековому рыцарю.
– Давайте возьмём ту высоту! – Ти Джей указывал в сторону ближайшего холма на опушке леса.
– Зачем?
– Это же высота!
– Ему бы только высоты брать, – проворчала Мэллори. – Это такая тема у них в Гражданской войне.
Мы двинулись к холму сквозь гущу боя. Нога у меня всё ещё болела, но кровь остановилась. Это что, так и должно быть?
Ти Джей вскинул винтовку и возопил:
– Вперёд!
И вот тут-то его со спины и настиг дротик.
– Ти Джей! – заорал я.
Он поймал мой взгляд, выдавил слабую улыбку и впечатался лицом в грязь.
– Бальдрова мать! –
Она схватила меня за руку и поволокла дальше. Дротики так и порхали у меня над головой.
– И у вас такое каждый день? – осведомился я.
– Нет. Сказано же тебе: по четвергам – драконы.
– Но…
– Слушай, Боб Печёный [48] , это всё вопрос привычки. Думаешь, это и есть трэш? Погоди, вот начнётся Рагнарёк, тогда и поговорим.
– Почему это я Боб Печёный? Ти Джей тоже из Бостона. Почему он не Боб Печёный?
– Потому что Ти Джей не так достаёт, как ты.
Мы добрались до опушки. Икс и Хафборн прикрывали с тыла, притормаживая преследующие нас орды. А это правда были орды. Все разрозненные группки бросили тузить друг друга и всем скопом накинулись на нас. Кое-кто показывал на меня. А некоторые выкрикивали моё имя, причём как-то не по-доброму.
48
Боб Печёный (Beantown, буквально «Бобовый Город») – одно из прозвищ бостонцев. Уж очень они любят это блюдо.
– Они тебя засекли, – вздохнула Мэллори. – Слушай, я, конечно, не прочь взглянуть, как тебя потрошат, но лучше бы издалека. Ну да что уж теперь.
Я чуть не спросил: а чего я-то им сдался? Но не стал: и так ясно. Я новенький. Естественно, эйнхерии всей оравой набросятся на меня и других новичков. Вполне возможно, Ларс Альстрём уже лежит где-то обезглавленный. Деде уже носится, размахивая обрубками рук. Эйнхерии-ветераны сделают всё, чтобы нам было побольнее и пострашнее, а сами полюбуются, как мы сдюжим. И я разозлился.
Мы взбирались по склону холма, петляя в поисках укрытия от дерева к дереву. Хафборн ринулся в одиночку на пару десятков парней, преследовавших нас, и уложил их всех. Когда он со смехом разогнулся, в его глазах плясали искры безумия. И кровь у Хафборна шла примерно из десятка ран. А в груди у него, прямо над сердцем, торчал кинжал.
– Как он до сих пор не умер? – спросил я.
– Он берсерк. – Мэллори смотрела назад, на Хафборна, и в её взгляде мешались брезгливость, раздражение и что-то ещё… восхищение? – Этот идиот будет драться, пока его в буквальном смысле слова не порубят на куски.
Мэллори нравится Хафборн, кликнуло у меня в голове. Если вы обзываете кого-то идиотом через каждые полслова – значит, вы на него запали. При других обстоятельствах я бы над Мэллори поприкалывался. Но пока она восхищённо пялилась на Хафборна, раздалось звучное влажное «чпок!» – и оказалось, что из горла Мэллори торчит стрела.
Конец ознакомительного фрагмента.