Махабхарата. Рамаяна (сборник)

Эпосы, легенды и сказания

Повсюду в Азии, так же как в Индии, знакомство с санскритским эпосом стимулировало, наряду с литературой, развитие культуры и искусств, прежде всего – живописи, скульптуры, театра. Содержание поэм, воспроизведенное на фресках многих индийских храмов, отражено и в гигантских скульптурных композициях Ангкор-Вата (Камбоджа), и на яванских барельефах в Прамбанане. Представления на сюжеты «Махабхараты» и «Рамаяны» составляют репертуар южноиндийской танцевальной драмы «катхакали», классического камбоджийского балета, таиландской пантомимы масок, индонезийского театра теней «ваянг».

Во вступлении к «Махабхарате» говорится:

Одни поэты уже рассказали это сказание, другие теперь рассказывают,А третьи еще будут рассказывать его на земле.

С этими словами перекликается и двустишие из «Рамаяны»:

До тех пор, пока на земле текут реки и высятся горы,Будет жить среди людей повесть о деяниях Рамы.

Хотя подобного рода гордые утверждения обычны в памятниках древних литератур, по отношению к санскритскому эпосу они, как мы убедились, поистине оказались пророческими. И эти пророчества обретают особый смысл в наши дни, когда «Махабхарата» и «Рамаяна» преодолевают новые временные и географические границы.

П. Гринцер

Махабхарата

Перевод С. Липкина

Подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина

[Сказание о сыне реки, о рыбачке Сатьявати и царе Шант'Aну]

Ади парва

(книга первая)

главы 91–100

[Обещание Ганги]

В реченьях правдивый, в сраженьях всеправый,Мах'aбхиша был властелином державы. В честь Индры заклал он коней быстролетных {2} ,Почтил его множеством жертв доброхотных. От Индры за это изведал он милость:На небе, в бессмертии, жизнь его длилась. Однажды пред Брахмой, спокойны и строги,Предстали, придя с поклонением, боги. Пришли и подвижники с царственным ликом,Махабхиша был на собранье великом, И Ганга, река наилучшая, к деду,Блистая, пришла на поклон и беседу. Подул неожиданно ветер с востокаИ платье красавицы поднял высоко. В смущенье потупились боги стыдливо,И только Махабхиша страстолюбиво Смотрел, как под ветром вздымается платье.Тогда он услышал от Брахмы проклятье: «Средь смертных рожденный, ты к ним возвратишься,И, смертный, ты снова для смерти родишься!» Махабхиша вспомнил, бессмертных покинув,Всех добрых и мудрых царей-властелинов. Решил он: «Пратипа отцом ему будет, –Он царствует славно и праведно судит». А Ганга, увидев Махабхишу, разомК нему устремила и сердце и разум. Пошла, приближаясь к закатному часу.Пред Гангою восемь божеств, восемь в'aсу, Предстали тогда на пустынной дороге.В грязи и пыли еле двигались ноги. Спросила: «Я вижу вас в жалком обличье.Где прежние ваши краса и величье?» «О Ганга, – ответили васу {3} в унынье, –Ужасным проклятьем мы прокляты ныне. За малый проступок, терзаясь душевно,Мы благостным Васиштхой прокляты гневно. Приблизились мы по ошибке, случайно,К святому, молитвы шептавшему тайно. Нас проклял подвижник в неистовой злобе:«Вы будете в смертной зачаты утробе!» Со знающим веды мы спорить не можем,Но просьбой тебя, о Река, потревожим: Стань матерью нам, чтобы вышли мы сноваИз чрева небесного, не из земного!» На них посмотрела, светла и прекрасна,И ясно промолвила Ганга: «Согласна! Вы явитесь в мир из божественной плоти.Кого ж из людей вы отцом назовете?» Ответили васу: «Из рода людскогоОтца для себя мы избрали благого. То отпрыск Пратипы, чье имя Шант'aну,Правдивый, не склонный к греху и обману». Ответила: «Вас от беды я избавлю,И вам и ему наслажденье доставлю». Для васу надежда открылась в страданьях.Сказали: «Текущая в трех мирозданьях {4} ! Тогда лишь вернемся к небесному роду,Когда сыновей своих бросишь ты в воду». Ответила Ганга: «Я вам не перечу,Но, чтобы со мною запомнил он встречу, Когда перед ним как супруга предстану, –Последнего сына отдам я Шантану». Воскликнули васу: «Да будет нам счастье!Мы все по восьмой отдадим ему части Мужской нашей силы, и крепкого сынаРодишь ты на свет от того властелина. Добро утвердит он, прославится громко,Но сын твой умрет, не оставив потомка». И васу покой обрели и здоровье,Как только с Рекой заключили условье.

2

В честь Индры* заклал он коней быстролетных… – Речь идет об обряде ашвамедха (заклание коня), который совершали цари, желавшие продолжения своего рода или отправлявшиеся на завоевание соседних государств.

* Все имена собственные см. в словаре имен собственных.

3

Васу – восемь божеств, прислужников бога Индры. Веды – священные книги индусов. Их насчитывается четыре: «Ригведа», «Яджурведа», «Самаведа» и «Атхарваведа». Предположительно созданы в конце II – первой половине I тыс. до н. э.

4

Текущая в трех мирозданьях. – По индуистской мифологии, река Ганга протекает в небесах, на земле и под землей.

[Рождение Шантану]

Пратипа, влекомый к всеобщему благу,Реки возлюбил дивноликую влагу. У Ганги-реки, благочестия полон,В молениях долгие годы провел он. Однажды к нему, светозарно блистая,Пришла соблазнительная, молодая, Подобна любви вечно юной богине,Прелестная Ганга в чудесной долине. Лицо ее счастьем и миром дышало.К царю на колено, что было, как шала {5} , Могучим и крепким, – на правое, смело,С улыбкою мудрой красавица села. Сказал ей Пратипа: «Чего тебе надо?Чему твое сердце, прекрасная, радо?» «Тебя пожелала я. Ведает разум,Что женщину стыдно унизить отказом». Пратипа ответствовал: «Преданный благу,Я даже с женою своею не лягу, Тем более с женщиной касты безвестной, –Таков мой обет нерушимый и честный». «Владыка, тебя я не ниже по касте,К тебе прихожу я для сладостной страсти, Желанна моя красота молодая,Отраду познаешь ты, мной обладая». Пратипа ответствовал ей непреклонно:«Погубит меня нарушенье закона. Не сделаю так, как тебе захотелось:На правом колене моем ты уселась, Где дочери, снохи садятся, о дева,А место для милой возлюбленной – слева. Супругой мне стать не имеешь ты права,Поскольку ты села, беспечная, справа, Но если ты сблизиться хочешь со мною,То стань мне снохою, а сыну – женою». Богиня промолвила слово ответа:«О праведник, ты не нарушишь обета. Я с сыном твоим сочетаться готова,Найти себе мужа из рода святого. Тебе, о великий подвижник, в угодуДа стану я преданной Бх'aратов роду. Чтоб вас прославлять, мне столетия мало,Вы – блага и чести исток и начало. Условимся: как бы себя ни вела я, –Твой сын, о поступках моих размышляя, Вовек да не спросит, откуда я родом, –И счастье с моим обретет он приходом. Своим сыновьям, добродетельным, честным,Он будет обязан блаженством небесным». Сказала – исчезла из глаз властелина.Он стал дожидаться рождения сына. Он, бык среди воинов, подвиги честиСвершал с добронравной супругою вместе, Во имя добра и покоя трудился,И сын у четы седовласой родился, – Тот самый Махабхиша в облике новом,Как было всесильным завещано словом. Пратипа, беззлобный душой, мальчугануДал скромное имя – Смиренный, Шантану: Пускай завоюет он мир милосердьем,Законы добра исполняя с усердьем. Он рос в почитанье заветов и правил.Пратипа вступившего в возраст наставил: «Красива, прелестна, одета богато,Пришла ко мне женщина, сын мой, когда-то. Быть может, к тебе она явится вскореС желаньем добра и с любовью во взоре. Не должен ты спрашивать: «Кто ты и чья ты?»Ты с ней сочетайся, любовью объятый. Не спрашивай ты о поступках подруги,Ты будешь иметь сыновей от супруги. Ты с ней насладись, чтоб она, молодая,Тобой насладилась, тебе угождая». Пратипа, последний сказав из приказовИ сына Шантану на царство помазав, Бесхитростный, чуждый корысти и злобе,Ушел – и в лесной поселился чащобе {6} .

5

Шала – высокое величественное дерево.

6

…Ушел – и в лесной поселился чащобе. – По религиозным законам, жизнь брахмана разделялась на четыре стадии – ашрама. В третьей стадии брахман должен был уходить в лес, с тем чтобы посвятить себя служению богу.

[Сыновья Ганги и Шантану]

Шантану, сей лучник, искавший добычу,Охотился часто за всякою дичью, Всегда избирал потаенные тропы,Где бегали буйволы и антилопы. У Ганги-реки, на пути одиноком,Встречался отважный стрелок ненароком С певцами небесными {7} , с полубогами;Звенела земля у него под ногами. Однажды красавицу встретил Шантану,И он удивился прелестному стану. Иль то божество красоты приближалось,На лотосе чистом пред ним возвышалось? {8} Свежа, белозуба, мила и беспечна,В тончайших одеждах, во всем безупречна, Она воссияла светло и невинно,Как лотоса редкостного сердцевина! Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.Глазами он пил ее, не насыщаясь. Она приближалась, желанна до боли, –И пил он, и жаждал все боле и боле! Он тоже, в блистании царственной власти,Зажег в ней пылание радостной страсти: Смотрела на воина с жарким томленьем,Смотрела, не в силах насытиться зреньем! Спросил повелитель, исполненный жара:«Певица небесная ты иль апс'aра? Змея или д'aнави – жизни врагиня?Дитя человеческое иль богиня? Небесной сияешь красой иль земною, –Но, кто бы ты ни была, будь мне женою!» Услышав звучащее ласково слово,Условие с васу исполнить готова И, голосом звонким царя услаждая,Сказала, разумная и молодая: «Твоею женою покорною стану,Но, что бы ни делала я, о Шантану, Хорошей тебе покажусь иль дурною, –Клянись, что не будешь ты спорить со мною. А если меня оскорбишь и осудишь, –Уйду я и ты мне супругом не будешь». «Согласен!» – сказал он, ее одаряяОтрадой, не знавшей ни меры, ни края. Ее получив, как желанную долю,Могучий, с женой наслаждался он вволю, Решил он: «Пойдет она прямо иль косо –Смолчу, никогда не задам ей вопроса». И царь был доволен ее красотою,Ее добродетелью и чистотою, Ее обхожденьем, спокойным и ровным,Ее угожденьем на ложе любовном. То Ганга была, та богиня-царица,Что в трех мирозданьях блаженно струится! Приняв человеческий облик отныне,Она красоту сохранила богини. С тех пор стал супругом Реки богоравныйШантану, царей повелитель державный. Она услаждала властителя пляской,Истомною негой, искусною лаской, И ласкою ласка ее награждалась, –Его услаждая, сама наслаждалась. Шантану, любовью своей поглощенный,Усладами лучшей из жен обольщенный, Не видел, как месяцы мчатся и годы,А мчались они, словно быстрые воды. Шло время. Сменялись и лето и осень.Жена сыновей родила ему восемь. Так было: едва лишь ребенок родится,Тотчас его в Гангу бросает царица. Шантану страдал от сокрытого горя,Однако молчал он, с женою не споря. Когда родила она сына восьмого,Чудесного, сердцу отца дорогого, Он крикнул, восьмой не желая утраты:«Не смей убивать его! Кто ты и чья ты? Возмездье за это злодейство свершится,Страшись, о презренная, сыноубийца!» Сказала супругу: «Ты сердце не мучай,Желающий сына отец наилучший! Погибнуть не дам я последнему сыну,Но только тебя навсегда я покину. Я – мудрым Джахну возрожденная влага {9} ,Я – Ганга, несметных подвижников благо. Жила я с тобой, ибо так захотелиБессмертные ради божественной цели. Я встретила восемь божеств, восемь васу,Подвластных проклятия гневному гласу: Их Васиштха проклял, чтоб гордые богиВ людей превратились, бессильны, убоги. А стать их отцом, о властитель и воин,Лишь ты на земле оказался достоин, И я, чтоб вернуть им бессмертья начало,Для них человеческой матерью стала. Ты восемь божеств произвел, ясноликий,Тем самым ты стал и на небе владыкой. С тобою узнала я радость зачатья,И васу избавила я от проклятья. Дала я поверженным верное слово:Когда в человеческом облике снова Родятся, – их в Ганге-реке утоплю я,Бессмертие каждому снова даруя. Теперь я тебя покидаю навеки.Меня дожидаются боги и реки. Смотри, богоравного сына храни ты.То будет мудрец и храбрец знаменитый. В обетах он будет подобен булату, –Дарованный Гангою сын Гангад'aтту!»

7

С певцами небесными… – то есть с гандхарвами, небесными певцами и музыкантами, увеселяющими богов.

8

Иль то божество красоты приближалось, // На лотосе чистом пред ним возвышалось? – Имеется в виду богиня красоты, счастья и богатства – Лакшми (Шри), которая, по легенде, стояла на лотосе.

9

Я – мудрым Джахну возрожденная влага… – Джахну – мудрец-риши. По преданию, Ганга первоначально протекала на небесах. Когда мудрец Бхагиратх низвел ее на землю, она нарушила благочестивые размышления Джахну, и тот, рассерженный, выпил ее. Однако впоследствии он раскаялся и выпустил реку через ухо. Поэтому Гангу называют иногда Джахнави.

[Проступок восьми васу]

Спросил у возлюбленной царь над царями:«Бессмертные васу владеют мирами. За что же проклятью их Васиштха предал,За что же им смертными стать заповедал? И кто он такой, этот Васиштха гневный,Богов обрекающий доле плачевной? За что Гангадатту наказан суровоИ сделался отпрыском рода людского? Какие об этом расскажешь рассказы?»Ответила Ганга: «О царь быкоглазый, Великий деяньем! Рожден от Варуны,Властителя вод, этот Васиштха юный, Подвижник, от мира решил удалиться.Обитель святая была у провидца На склоне владычицы гор, светлой Меру,Где жил он, храня в целомудрии веру, Где множество было различных животных,И трав неисчетных, и птиц быстролетных, Где в летнюю пору и в зимнюю поруЦветы украшали цветением гору. В лесу для подвижника были даренья:Вода в ручейке, и плоды, и коренья. Однажды в лесу, пред жилищем святого,Красива, сильна, появилась корова: Богиня, дочь Д'aкши, в нее воплотилась {10} ,Даруя просящему благо и милость. Ее молоко, на зеленой поляне,Подвижник для жертвенных брал возлияний. Важна и степенна, средь леса густого,С теленком бесстрашно бродила корова. Однажды пришли в этот лес благовонныйМогучие васу, а с ними – их жены. Они с наслажденьем бродили повсюду,Сверканью цветов удивляясь, как чуду. Вдруг старшего васу жена молодаяУвидела, п'o лесу с мужем гуляя, Корову на мягкой, зеленой поляне:Ее молоко – исполненье желаний! И так восхитила богиню корова,Что мужу, владыке небесного крова, Сказала с восторгом: «О Дьяус, взгляни-ка!»Увидел корову небесный владыка: Крупна и красива, с глазами живыми,Полно молока многомощное вымя… Ответствовал Дьяус: «О тонкая в стане!Корова, чья цель – исполненье желаний, Не ведает равных себе во вселенной,А ею владеет отшельник смиренный, Рожденный Варуной подвижник суровый.Когда молоко этой чудной коровы Вкусит человек, – вечно юным пребудет,И кровь его время не скоро остудит, И так проживет, не печалясь, на светеОн десять блаженнейших тысячелетий!» И Дьяус, душою и разумом бодрый,Услышал желанье жены дивнобедрой: «Средь мира людского подругу нашла я.Царевна Джин'aвати, прелесть являя, Чарует и юностью и красотою.Отец ее славится жизнью святою. Ты добрых сердец награждаешь заслуги,Прошу, потрудись и для милой подруги, Могуществом, властью своей знаменитый,Корову с теленочком к ней приведи ты. Подруга, отведав напитка благого,Единственной станет из рода людского, Не знающей старости или недуга.Когда же счастливою станет подруга, Мне тоже, всеправедный, будет отрада, –Отныне отрады иной мне не надо!» Глаза дивнобедрой, как лотос, манили,И Дьяус, покорный их ласковой силе, Пошел, повинуясь возлюбленной слову,И с братьями вместе увел он корову. Он мужа святого украл достоянье,Не зная, к чему приведет злодеянье. Как видно, отшельника подвиг суровыйНе смог отвратить похищенья коровы. С кошелкою, полной кореньев и ягод,Вернулся подвижник, не ведавший тягот. Увидел в смятенье, увидел в печали:Корова с теленком исчезли, пропали! Он долго, исполненный праведной мощи,Обыскивал заросли, чащи и рощи, Пока не постигнул провидящим взором,Что васу виновны, что Дьяус был вором! Он проклял их в гневе, возмездье взлелеяв:«За то, что все васу, все восемь злодеев, Коровы лишили меня многодойной,С красивым хвостом, удивленья достойной, – Людьми они станут, бессмертье утратив,Те восемь божеств, восемь проклятых братьев!» Богам присудил он, в безумии гнева,От матери смертной явиться из чрева. Узнав о проклятье провидца лесного,Направились васу к отшельнику снова, Надеясь, что ярость прощеньем сменилась,Но не была братьям дарована милость. Сказал им подвижник, познавший законы,В раздумье о благе душой погруженный: «Послушались старшего младшие братья.Избавлю я вас, семерых, от проклятья, Но Дьяус, зачинщик деяния злого,Останется жить среди мира людского. В обличье людском он прославится громко,Однако уйдет, не оставив потомка. Родит его смертная заново в муках,Он сведущим будет в различных науках, Достигнет он в мире людском уваженья,Но с женщиной он не захочет сближенья». Остался отшельник в молитвенном месте,А васу, все восемь, пришли ко мне вместе: «Стань матерью нам, чтобы вышли мы сноваИз чрева небесного, не из земного. Когда сыновей своих бросишь ты в воду,Тогда возвратимся к небесному роду!» Богов от проклятья избавить желая,К тебе как жена, о Шантану, пришла я. Один только Дьяус – твой сын Гангадатту,Который в обетах подобен булату, Останется жить в человеческом мире,И слава его будет шире и шире». Сказала богиня – исчезла нежданно,Ушла, увела своего мальчугана. Шантану, утратив дитя и царицу,Терзаемый скорбью, вернулся в столицу…

10

Богиня, дочь Дакши, в нее воплотилась… – Подразумевается божественная корова Сурабхи, которая утоляла желания и которую чтили как источник молока.

[Шантану находит своего восьмого сына]

Был честен Шантану в речах и деяньях,Он был почитаем во всех мирозданьях, Его прославляли и люди и боги,Отшельник в лесу и властитель в чертоге. Настойчивый, сдержанный, щедрый и скромный,Являл он величье и разум огромный. С желанием блага, с душою открытой,Для Бхаратов был он надежной защитой. Он жил, постоянно к добру тяготея.Казалась белейшей из раковин шея, Широкими были могучие плечи,Как слон в пору течки, был яростным в сече. Ничтожным считал он того, кто корыстен,Добро почитал он превыше всех истин. Ему среди воинов не было равных, –Царю и вождю властелинов державных. Из всех знатоков, мудрецов и ученых,Он сведущим самым считался в законах. К нему прибегали, желая охраны,Цари, возглавлявшие многие страны. При нем, восприняв благочестья условья,Познали отраду четыре сословья {11} : Судьбы наивысшей был жрец удостоен,Жрецу подчинялся с охотою воин, Тому и другому служили умельцы,И люди торговые, и земледельцы, А им угождали покорные шудры, –Таков был закон стародавний и мудрый. В столице, в чарующем Хастинапуре,Блистал государь, словно солнце в лазури. Владел он, моленьем молясь неустанным,Землей, опоясанною океаном. Не ведая зла, небожителям равен,Как месяц, был светел, правдив, добронравен. Как Яма, бог смерти, с виновными гневен,Он был, как земля, терпелив и душевен. При нем не должны были в страхе таитьсяОт смерти напрасной ни вепрь и ни птица. При нем не знавали убийств и насилий:Животных лишь в жертву богам приносили. Он правил, исполненный праведной власти,Людьми, что отвергли желанья и страсти. Он стал для несчастных и слабых оплотом,Отцовскую жалость питая к сиротам, Увидел он в щедрости – жизни основу,И правду он сделал опорою слову. Он, женскую ласку познав, веселился,Но минули годы – он в лес удалился… Таким же правдивым, познавшим законы,Был сын его, юноша, Гангой рожденный. Он Г'aнгея имя носил в это время,Бог васу, – людское украсил он племя, Воитель, из лука стрелок наилучший,Отвагой, душою и сутью могучий. Однажды вдоль Ганги-реки за оленемОхотясь в лесу, увидал с изумленьем Шантану, что стала река маловодной.Задумался праведник, царь благородный: «Что сделалось ныне с великой рекою?»И вот, озабоченный думой такою, Заметил он: юноша, сильный, пригожий,На Индру, Борителя Градов, похожий, Великоблестящий, высокий и смелый,Вонзает в речное течение стрелы. Из стрел среди русла возникла запруда, –Под силу ли смертным подобное чудо? Не сразу Шантану, средь шума речного,Узнал в этом юноше сына родного. А тот на отца посмотрел, сильнозорок,И создал волшебный, таинственный морок, И скрылся, отца подчиняя дурману…Очнувшись, тотчас заподозрил Шантану, Что сына скрывает речная долина,И Ганге сказал: «Приведи ко мне сына». И женщиной Ганга предстала земною,Явилась нарядно одетой женою, Держащею сына за правую руку.Шантану, так долго влачивший разлуку, Не сразу признал ее в ярком уборе,А Ганга промолвила с лаской во взоре: «Узнал ли ты нашего сына восьмого?Веди его в дом и люби его снова! Великий стрелок и воитель победы,Он с помощью Васиштхи выучил веды, Он сведущ в вождении войск, мощнорукий,В священной науке и в царской науке. На радость тебе родила я такого, –Возьми же отважного сына восьмого!» И с юношей, блеском затмившим денницу,Отправился гордый Шантану в столицу.

11

Четыре сословья – четыре варны (буквально: «окраска»): брахманы – жрецы и ученые, знатоки священных книг, кшатрии – правители и воины, вайшья – торговцы и земледельцы, и шудры – рабы, которые должны были обслуживать три другие варны.

[Шантану женится на рыбачке Сатьявати]

В столице, похожей на Индры обитель –На город, где жил Городов Сокрушитель, Был счастлив Шантану, блюститель закона,И сына нарек он наследником трона. Царевич был вежлив, умен, образован,Отвагой его был народ очарован. Четыре прошло многорадостных года.Царевич был счастьем отца и народа. Однажды у влаги, под сенью древесной,Шантану почувствовал запах чудесный. Окинул он реку внимательным взглядом, –Увидел красавицу с лодкою рядом. Спросил: «Благовонная, с прелестью кроткой,О, кто ты и чья ты, представшая с лодкой?» Сказала: «Я дочь рыбака. И удачуЯ в праведном вижу труде: я рыбачу. Отец мой над всеми царит рыбаками, –Едим, что добудем своими руками». К прелестнодушистой, к божественноликойВнезапно охваченный страстью великой, – Пришел он к царю рыбаков, восхищенный:«Отдай мне, – сказал ему, – дочь свою в жены». Глава рыбаков властелину державыСказал: «Есть обычай, священный и правый, – Невестой становится дочь при рожденье.Но выслушай волю мою и сужденье. Коль дочь мою в жены ты просишь с любовью,О царь, моему подчинись ты условью. Условье приняв, удостоишь ты честиОтца и подаришь блаженство невесте». «Поведай условье, – воскликнул Шантану, –И знай, что раздумывать долго не стану, Отвечу я «да» или «нет» непреложно:Нельзя – так не дам я, и дам, если можно!» А тот: «Сын, рожденный рыбачкой-женою,Да царствует после тебя над страною». Шантану отверг рыбака притязанья,Ушел, унося в своем сердце терзанья, Сжигаемый страстью, вернулся, угрюмый…Однажды к царю, погруженному в думы, Приблизился Гангея с речью такою:«Отец, почему ты подавлен тоскою? Послушны тебе все владыки и страны, –Какие же в сердце скрываешь ты раны?» Шантану ответствовал мудрому сыну:«Узнай моей скорби сокрытой причину. Ты – отпрыск единственный Бхаратов славных,Но смерть не щадит и вожатых, державных. Ты ста сыновей мне милей, но не скрою:Умрешь ты, – наш род прекратится с тобою. Нужна для продления рода царица,Однако мне трудно вторично жениться. Бездетен, – согласно уставам старинным, –Отец, что владеет единственным сыном. Огню возлиянье, труды богомолий –Не ст'oят потомства шестнадцатой доли. А ты, столь воинственный, смелый, горячий, –В сражении смерть обретешь, не иначе! Наш род от стрелы прекратится случайной, –Теперь ты узнал о тоске моей тайной». Поняв миродержца смятенье и горе,Сын Ганги ушел и с тревогой во взоре Советнику царскому задал вопросы, –Поведал царевичу седоволосый: «Шантану понравилась дочь рыболова,Но слишком условие брака сурово». Тогда к рыбаку, с благородною свитой,Приехал царевич как сват именитый. Рыбак, по обычаю, вышел навстречу,Приветствовал свата почтительной речью: «Хоть сын для отца – наилучший ходатай,Невесту отцу с разумением сватай. Почетно и лестно, скрывать я не стану,Сродниться с блистательным родом Шантану. Жених-миродержец – награда невесте,И кто от подобной откажется чести? Не станет наследником царским, однако,Дитя, что родится от этого брака, – Не сможет соперничать, властный, с тобою,О, бык среди Бхаратов с гордой судьбою! Ты даже и бога и демона вскореОсилишь, как слабых соперников, в споре! Об этом подумай. Скажу тебе кратко:Иного не вижу в тебе недостатка». Радея о пользе отца ежечасно,Ответствовал Гангея твердо и властно: «Я слово даю безо лжи и коварства,Что станет твой внук повелителем царства!» Рыбак, добывая для внука державу,Сказал: «Ты защитник Шантану по праву, Я верю, что будешь ты верной защитойИ нашей Сатьявати, муж знаменитый. Не жду от такого, как ты, вероломства,Но я твоего опасаюсь потомства». Услышав сомненье того рыболова,Ответил царевич: «Узнай мое слово. Клянусь я в присутствии царственной свиты, –О царь рыбаков, эту клятву прими ты: От царских отрекся я почестей громких.Отвергнув престол, говорю о потомках: Безбрачья обет возглашаю отныне.Бездетный, – возжажду иной благостыни: Познав целомудрия свет вожделенный,Войду я в миры, что вовеки нетленны!» Глава рыбаков задрожал от восторга.«Бери!» – он сказал без дальнейшего торга. Тогда полубоги, богини и боги,А также святые в небесном чертоге, Цветы проливая в пространстве надзвездном,Назвали царевича Бхишмою – Грозным. Сказал он Сатьявати: «На колесницуВзойди же, о мать, мы поедем в столицу». Вот Бхишма, обет возгласивший суровый,Приехал к Шантану с царицею новой. Восславили Бхишму цари и владыки.«Он – Грозный!» – хвалебные слышались клики. Шантану сказал с ликованием: «СмелоИсполнил ты труднотворимое дело. Дарую награду великому сыну:Ты сам своей смерти назначишь годину!»

[Бхишма похищает девушек]

Шантану, покончив со свадебным пиром,Жену свою принял с любовью и миром, И вот принесла ему сына царица, –Никто из людей не мечтал с ним сравниться, Везде славословье Читр'aнгаде пелось, –За силу его, за великую смелость. Затем родила она сына второго,По имени Вичитравирья, – такого Из лука стрелка, что склонились впервыеПред ним, несравненным, мужи боевые. Еще он и юношей не величался,Когда многомудрый Шантану скончался, И Бхишма, хоть был он и первенцем-сыном,Читрангаду провозгласил властелином. Гордился Читрангада мощью военной,Он равных не видел себе во вселенной. Богов и царей он преследовал жестко…Однажды гандхарвов глава, его тезка, С ним битву затеял, что длилась три года,И не было битве конца и исхода. Однако, средь копий дождя проливного,Был витязь небесный сильнее земного, И пал от меча в этой схватке кровавойЧитрангада, тигр, обладавший державой. Исполнили люди обряд погребальный,А Бхишма, блистательный, властный, печальный, Поставил царем над державною ширьюНезрелого мальчика Вичитравирью. Он в царской науке ребенка наставил,Чтоб честно страной своих праотцев правил. Был Бхишма защитником младшего брата,И мальчик во всем ему следовал свято, И Бхишма, с разумной Сатьявати вместе,Царя наставлял ради славы и чести. Приблизился к юности отрок созрелый.Женить его Бхишма решил крепкотелый. «Есть царь, – он услышал, – Каши. Пред царямиОн вправе гордиться тремя дочерями. Теперь сваямв'aру в том царстве справляют:Три девушки сами мужей выбирают». Об этом в известность поставив царицу,Взошел многодоблестный на колесницу В доспехах военных, в блестящем уборе, –И в город Вар'aнаси прибыл он вскоре. Съезжались туда женихи-государи:Мужья избирались на той сваямваре {12} . Царей называл поименно глашатай,А Бхишма, отвагой и силой богатый, Ворвался в толпу на своей колеснице,Похитил трех девушек в шумной столице И голосом грома сказал властелинам:«Напомнить хочу о законе старинном! Одни дочерей предлагают с приданымДостойным мужам, женихам долгожданным; Другие же дочь свою выдать готовы,Когда приведет им жених две коровы; У третьих – жених по душе своей милой;Невест добывают четвертые силой; А пятые, воины, полные жара,Считают, что лучше всего – сваямвара. Средь прочих невест наивысшее местоПохищенная занимает невеста! Насильно я трех похищаю царевен.Хотите сраженья? Я грозен и гневен!» Всем бросил он вызов и поднял десницу.Трех дев усадил на свою колесницу. Тогда, кулаками грозя, потрясая,В неистовой ярости губы кусая, Весь мир оглашая воинственным кличем,Цари приказали своим колесничим, Чтоб в дышло коней запрягли наилучших!Помчались, подобные молниям в тучах, Цари на своих боевых колесницахЗа Бхишмой, похитившим дев смуглолицых. И грянула битва на древних дорогах, –В той битве один воевал против многих. Взлетали – за тысячей тысяча – стрелы,Но Бхишма стоял невредимый и целый. Тогда, будто н'a гору – ливень из тучи,На Бхишму обрушился ливень летучий Бесчисленных стрел, но и ливень смертельныйРассек он, отвагой богат беспредельной. Воителя нечеловеческой силеХваления даже враги возносили! И в каждого п'o три стрелы он направил,Царей-властелинов пронзил, обезглавил. Врагов разгромив в небывалом сраженье,Всесильный в своем боевом снаряженье, Стремительный Бхишма, от вражеской мести,Погнал колесницу с царевнами вместе. Но шалвов {13} правитель, возмездия ради,Ударил его неожиданно сзади, – Как слон, ударяющий бивнями сзадиДругого, что самку угнал в его стаде! «Эй ты, женолюб! Острой сабли попробуй!» –Возглавивший шалвов воскликнул со злобой, И Бхишма, сражавшийся неукротимо,От слов этих вспыхнул, как пламя без дыма. Свою колесницу, снаружи спокоен,К врагу повернул многодоблестный воин. Цари увидали, что два полководца,Что Шалва и Бхишма решили бороться. Враги, как быки, постепенно сближаясь,Ревели, как бы из-за самки сражаясь. Вот Шалва, властитель и лучник умелый,На Бхишму обрушил разящие стрелы. Казалось, что Бхишмы повержена сила, –И гордая радость царей охватила. Владыки, что прибыли на сваямвару,И Шалве хвалу вознесли и удару! Внимая царям и враждебному стану,Разгневался отпрыск Реки и Шантану. «Направь колесницу, – велел он вознице, –К царю, у которого стрелы в деснице. Властителя шалвов, отвагой владея,Убью, как Гаруда – свирепого змея». Сын Ганги, сей праведник, ярость умножилИ Шалвы четверку коней уничтожил, – Убил превосходных коней и возницуИ в бегство его обратил колесницу. Но Шалву, красавицам внемля, простил он,Властителя царства живым отпустил он. И Шалва, что сильным считался по праву,В унынье в свою воротился державу, Разъехались также цари-государи,Что ждали избранья на той сваямваре, А Бхишма, сын Ганги, с добычей прекраснойОтправился в Хастинапур многовластный.

12

Сваямвара – форма брака, при которой невеста выбирала жениха из числа претендентов, приглашенных ее отцом.

13

Шалвы – жители государства Шалва.