Макарьева-Горка, или Не поминайте лихом рыбку
Шрифт:
Мама оставила Синепупова, сбежала, даже вещи свои не взяла… Поговаривали, видели её, вышла замуж, и у неё дети. А ещё это значило, что у мамы всё хорошо. Это значит, у него был брат, сестра? И их она не бросает, как его, не сбегает, прячась ранним утром, когда ещё не рассвело, но уже достаточно хорошо видно, не выбирается из дома, не потревожив пса, а добежав до соседского стога, не остаётся переждать в нем какое-то время. В стогу заранее спрятана еда и спортивный костюм с кроссовками. Переждав день–два, его мать с наступлением ночи отправится в путь, проложив свой маршрут подальше от людей и дорог. Она рассчитает всё так, что обойдётся без чьей-либо помощи. Так
Аню положили во гроб одетой в платье невесты. Об этом упросил крёстный девушки – дядя Баграт. Он давно уже жил в городе, однако на похороны приехал, не опоздал… Он плакал, скорбя, но многим показалось, что наслаждаясь… Парадокс… Анечке отчаянно грустно было слышать отзвуки мира, из которого она уходила, не успев ничего прихватить на память. Зная, что прощается навсегда, она собиралась всё остановить, зареветь громко и убежать из дома, но вдруг поняла, что ничего не получится.
И тогда она услышала всхлипы, как будто знакомый и неизвестный голос женщины…
Аня попыталась открыть глаза.
Но услышала:
– Расскажу тебе сказку, пока ты ждёшь…
И тут Аня успокоилась, тревога отступила, и она стала только слушать…
Жила тётя Яна на самом краю улицы, в небольшом доме с красной крышей, который она построила со своим мужем. Жили они хорошо, тихо, не ссорясь с соседями, а потому даже двери никогда не замыкали. Как-то раз, в начале осени, увидела Яна во сне, как будто идёт по их улице огромная синяя цапля. Колени у неё – выше крыш. То одним, то другим глазом поглядывает. Из клюва пахнет землёй.
Заглянула та цапля в самое окошко их дома своим немигающим, внимательным, желтым глазом.
Испугало это Яну очень, она побежала от окна, в двери, затем – на двор, а после и со двора, за мост. Бежит, вроде бы, так быстро, что не заметила, как полетела, перебирая ногами и едва касаясь верхушек кустов, метёлок высокой полыни на пригорке, бурых головок камыша…
Почти до леса долетела и обернулась. И тут бедняжка подумала: «А вдруг цапля не за ней пришла и вовсе не её ищет, а станет охотиться на других, подбрасывая и ловя их своим огромным клювом, как лягушек? А если пришла цапля только за ней, и остальные ни при чём!?»
Решила вернуться. Пролетела над ручьём, уже видны стали дома, а цапли нигде не видать. Ну как такая большая птица и так быстро смогла спрятаться? Опустившись пониже, женщина стала всматриваться в окна, чтобы убедиться, что никто не пострадал из-за неё. Всю Макарьеву-Горку облетела, но цапля бесследно исчезла, будто и не было, хорошо, что новая способность летать у Яны осталась. И стала летучая дама передвигаться по воздуху.
Полетела к ручью и насобирала там целую охапку камыша, что в изобилии рос на берегах. Принесла камыш домой и за несколько минут, прямо на кровати, сплела гнездо. Оно получилось очень хорошее и даже роскошное. Очень похоже на большую корзину.
Поглядела Яна в зеркало и обнаружила, что лицо её изменилось. Нет, моложе оно не стало, но будто вытянулось, нос вроде бы стал длиннее, глаза, похоже, округлились, и выражение лица стало очень знакомым, но чьим – не сообразить. А нос стал просто чудовищных размеров, опустился ниже подбородка. Смотрит, а глаза, утратившие цвет, словно два чайных блюдца, разбежались к вискам, обнажился высокий выпуклый лоб. Само её тело принимало гротескные формы.
Теперь женщина поняла, в кого она превращается…
Огромная синяя цапля, то есть сама Яна, двинулась по улицам, заглядывая в окна своим жёлтым глазом…
И Яна проснулась… Быстро, как спасительное заклинание, она произнесла:
– Куда ночь, туда и сон!
Однако пережитое во сне не забывалось и беспокоило…
Очередь пошатнулась и двинулась. Всё и вся, кто должен был принять участие в этом шествии, были наготове. Парад… Люди, входя, занимают отведённые им места. Тишина ожидания. Все внимательно ждут команды к началу. Аня оглядывает вокруг людей, они как будто знакомы ей, входят ещё и ещё, и другие, а вот и совсем знакомые, родные… Очень много людей… Атмосфера напряжена, словно миг – и произойдёт что-то очень важное, ради чего всё это, ради такого не жалко жизни самой… Входит мама, Аня её сразу видит и улыбается. А она – в ответ. Идут друг к другу.
Аня замечает, что среди людей есть и животные, особенно много кошек всевозможного окраса, а ещё есть птицы, собаки. Проходя, один раз заметила лошадь… Сначала медленно, с раскачкой, но все набирали темп… К людям с животными в открытые тяжеленные двери прорывается ещё кто-то. Не люди, не звери… Бесы… Демонов тут же останавливают и уводят обратно, вовне… Страшное наказание – слышать зов, но не иметь возможность ему следовать… Им напоминают, что это их осознанный выбор. Лукаво стихают… Аня всё внимательно осматривает, чтобы не забыть, чтобы запомнить все детали великого шествия… Но вдруг слышит:
– А эта здесь зачем? Ей ещё не время!
И Аня ожила… Открыла глаза и попыталась позвать папу, а потом увидела тётю Киру. Она воскресла.
– Не обращай внимания, мимо иди и побыстрее! – женщина пропустила девочку вперёд, а сама развернула кресло, на котором сидела, и направилась, крутя колёса, навстречу отродью:
– Тебе велено было уйти! Зачем задержалось? – гневно произнесла баба Лампа, обращаясь к прозрачнокожей тощей фигуре. Существо застрекотало что-то в ответ, обнажив пасть-присоску с огромным количеством мелких острых зубов внутри, возмущённо жестикулируя костлявыми семипалыми ручонками…
Гораздо позднее Анна сможет повнимательнее рассмотреть лярву, так назывались такие нежити, а в тот день она услышала от бабушки Евлампии только пояснение:
– Этим не верь никогда! Это презрение всех Законов с обеих сторон! Не должны лярвы выходить замуж за мужиков, тем более рожать от них детей… За это она и поплатилась…
Аня после встречала несколько таких, как эта, особей, хорошо, что видела их издали…
Ненасытные и продажные, лярвы лакомятся человеческими страхами, ужасая путников, морочат им голову, заставляя сбиться с пути…