Макароны по-флотски
Шрифт:
Вдруг майор остановился и, задрав голову, некоторое время провожал взглядом красные огоньки пролетавшего в тёмных облаках самолёта. Оторвав глаза от самолёта, он обвёл взглядом строй и пальцем указал на трепыхавшийся над их головами мокрый красный транспарант, белая надпись на котором гласила: «Солдат помни: честь твоей образцовой части – это часть твоей чести!»
– Бойцы, помните – мы находимся на территории образцовой части!
Майор сделал рукой жест в сторону удаляющегося самолета:
– Вон, видите, летит самолет, и его не сбивают. А почему? Дело в том, что это наш самолет. Мы видим его, можем его сбить, но все-таки не сбиваем.
Он исподлобья оглядел строй.
– Бойцы, сегодня, вы должны на деле доказать, что всерьёз достойны этого звания. Я ещё раз повторяю для особо одаренных: сегодня на внеплановых ночных стрельбах генерал лично будет присутствовать! Лично! Всем понятно, что из этого следует?! – майор в который раз обвёл испытующим взглядом строй, проверяя, оценили ли его подчинённые в полной мере всё значение предстоящего события.
Не удовлетворившись увиденным, майор расшифровал:
– Если хоть одна падла промажет – голову оторву!
– Нервничает Гундос, – наблюдательно шепнул кто-то в строю.
Майор действительно нервничал. Прошло немало времени после последних показательных зенитных стрельб, но ещё очень свежи были в памяти и продырявленный пулями «кукурузник», и наложивший в штаны лётчик, и по-отечески строгое, бледное лицо, сорвавшего голос генерала.
Правда, тогда стрельбами командовал другой начальник, подполковник по кличке Батя, но генерал присутствовал тот же самый, что будет и сегодня. Батя тогда недосмотрел, и кто-то умудрился доверить зенитку одному «оленеводу» из союзной республики. Всё бы ничего, но этот «здравствуй дерево» оказался ещё и с инициативой. Вместо мишени в виде серебристого конуса, которую тащил за собой на длинном тросе «кукурузник», он открыл прицельный огонь по самому «кукурузнику». На поражение. Он потом оправдывался: «Этот мишеня больше самалёта похож, был однако…
Как лётчик тогда уцелел, одному Богу известно. Он каким-то чудом умудрился заложить вираж и даже посадить изрешеченную машину на ближайшем совхозном поле. Горе-зенитчику тогда тоже, можно сказать, повезло, обошлось без дисциплинарного батальона. Он только получил пару раз по морде от сослуживцев, два раза от лётчика и один раз от Бати лично. Потом он отсидел месяц на губе и был до дембеля сослан на кухню. А вот командиру Бате повезло меньше, злой рок судьбы, в виде разъяренного генерала, послал его дослуживать к белым медведям куда-то в Заполярье. И где сейчас этот Батя, одному богу известно. Тогда же его, майора, за особое усердие и партийную принципиальность, проявленную при разборке инцидента, генерал и назначил командиром на место Бати. Подчинённые, правда, его служебное рвение оценили по-своему, окрестив своего нового командира соответственно – Гундос.
Майор поёжился: – А если всё путём выйдет, то можно ведь и подполковника досрочно зашибить. Генерал это может. Прецедент есть. Надо вот только на стрельбах не облажаться. Он обвёл красными глазами переминающийся с ноги на ногу строй:
– Вопросы есть? Нет вопросов. Ну, смотрите, если что не так, вам дисбат за счастье станет. Задача ясна?! Не слышу! Бойцы, задача ясна?!
– Так точно!!!
– Всё. Готовиться! Вольно! Разойдись!
Строй, ещё секунду назад вяло переминающийся с ноги на ногу, с неожиданной резвостью рассыпался в разные стороны. На плацу перед майором остался колыхаться на ветру только один молоденький лейтенант.
– Я сказал: разойдись! – в лицо лейтенанту пахнуло настоявшейся смесью чеснока и перегара.
– Тащ майор, – моргнул обоими глазами лейтенант, стараясь вдыхать в стороне от тухловатого амбре, – на «зушке» наводчика и прицельного нету…
«Зушкой» здесь в части называли ЗУ-23-2 – зенитную автоматическую спаренную пушку для борьбы с низколетящими воздушными целями.
Майор подался вперёд, сгребая лейтенанта за ворот шинели: – Как нету?!! Ты что шутки шутить вздумал?!
От тёплого майорского дыхания лейтенанта передернуло:
– Заряжающие – два салаги-азиата есть, а подготовленных наводчика и прицельного нет. Глушко и Прокопенко на прошлой неделе демобилизовались, а младший сержант Баранов с утра в госпитале, с животом. Скрутило его, тащ майор. Больше никто на зушке подготовку не проходил пока…
Майор выпустил из кулака ворот лейтенанта.
– Ты меня добить решил. Какие на хрен ночные стрельбы без зенитки?! – Майор вытер испарину со лба. – Без прицельного ещё обойдёмся – расстояние до цели выставим и всё. Аэрозонды – это тебе не самолёт. А вот без наводчика никак. Короче, даю тебе час, чтобы найти замену. Рожай, если хочешь, но чтоб через час доложить об исполнении. Приказ ясен?
– Так точно!
– Свободен.
– Постой! – крикнул майор, вдогонку лейтенанту, прислушиваясь к урчанию собственного желудка. – А Баранова с чего пронесло, не картошка часом?
– Не в курсе, тащ майор, но похоже.
– Ладно. Свободен, – буркнул, Гундос, морщась. – Как пить дать, картошка…
Лейтенант уже час бегал по казармам. Всё напрасно. Может, конечно, кто-то и умел управляться с зениткой, но упорно это скрывал. Все шли в отказ. Народ добровольно подставляться не хотел. Охотников искать себе на задницу приключений, будучи гвоздём программы на стрельбах перед генералом, не находилось. К концу второго часа безрезультатных поисков взмыленный лейтенант наткнулся во дворе кухни на мутного вида бойца неопределённой раскосой национальности (таких обычно злые языки причисляли к урюкам). Солдат сидел на деревянном чурбаке, расставив ноги и деловито выпятив нижнюю губу, неторопливо и старательно счищал ножом слизь и кожуру с подобия картошки, которую он вылавливал из отдающей пряно-кислой вонью жижи внутри хлипкого деревянного ящика.
– Как фамилия, боец? – поморщившись от тошнотворного запаха, спросил лейтенант.
– Бельдыев… однако, – круглолицый джигит поднял свои раскосые глаза на лейтенанта.
Бельдыев, Бельдыев… что-то знакомое… – попытался вспомнить лейтенант.
– Бельдыев, ты хоть раз из ЗУ-23 стрелял? – безнадёжно спросил лейтенант: – Ну, Зе…у… 23… Зенитная пушка. Два ствола. Та-та-та. – Лейтенант сжал кулаки, свёл их вместе и сделал вид, что стреляет по пролетавшим над его головой воробьям: – ЗУ-23, зу-шка…
– А-а-а, – просветлел боец. – Зучка. Стрелял, однако.… Кароший штук…
– Да ну! – у лейтенанта ёкнуло сердце, и где-то в глубине души затеплилась слабая надежда. – И подготовку прошёл?
– Прошёл я.
– На кого?
– Стрелка-наводчика я.
– Отлично Бельдыев, отлично! – засуетился лейтенант – Ты-то мне и нужен! Два заряжающих есть. Только тебе обойтись без прицельного придётся … Баранов в госпитале, с животом, – лейтенант подозрительно покосился на сочащийся слизью ящик – С зушкой один управиться сможешь… расстояние до цели выставить? – с мольбой в глазах спросил он.