Македонский
Шрифт:
Ответить было нечего, хотя произошедшее бесило до жути.
— У тебя не хватило тяму известить меня о таком решение? Может я хотел увидеть его смерть собственными глазами!
— Я ходил в покои повелителя, но Пердикка сообщил, что ты велел не беспокоить свое высочество этой ночью, — ответил Архон. — Поэтому решение о казни было принято мной, и я надеюсь на милось своего повелителя.
Я покосился на Пердикку, ища подтверждения сказанному, чирканув для уверенности в чат телохранителя.
«Это правда? Этот придурок приходил вчера?»
«Правда
«Почему ты его не пустил?»
«Ты приказал не беспокить тебя, я выполнял твой приказ»
И тут ничего не скажешь. Ну нельзя же настолько тупо исполнять все приказы, которые получаешь. Надо поизобретательнее быть что ли — это Пердикка в нашей армии не служил, многому бы научился.
Как-то проверить слова Архона о самочувствии Аристотеля на момент казни не представлялось возможным. К тому же полководец вряд ли понимал, чего я так исхожусь, если сам велел казнить старого с утра. Подумаешь, приговор привели в исполнение немного раньше. И не скажешь ведь, что планировал со стариком разговор перед казнью провести. Не скажу, это неосторожно и глупо.
Я внимательно посмотрел на Архона, но не увидел на его лицо абсолютно никаких эмоций. Усталый ничего не выражающий взгляд человека, выполнившего свою работу от и до. Архон улыбнулся краями губ.
— Все в порядке мой повелитель?
— В порядке, — буркнул я, закрывая тему. Обломался я знатно.
— Служу повелителю, — поклонился полководец.
Со стола на меня все еще смотрела стеклянные глаза Аристотеля, губы искажены, рот приоткрыт. Старик умер с предсмертным криком на губах, но выглядело так, будто сейчас Аристотель силился что-то вымолвить. Жутковато. Я отвернулся, возвращаясь к остальным подозреваемым в измене задержанным.
— Начнем? — с нетерпением спросил Архон.
Я кивнул, затягивать точно не собираюсь. Настало время узнать какое отношение имеют эти люди к случившемуся сегодня ночью. Я уселся на свое место, показал, что за стол могут сесть остальные. Обвиненные не поднимали головы и стояли на коленях с завязанными за спиной руками. После того, как прозвучало «начнем», они вовсе поникли. Охрана заставила их коснуться лбом холодного каменного пола. Завязаны были их ноги, чтобы никому из преступников не пришло в голову бежать. Но помимо телохранителей Македонского, обвиняемых охраняли четверо караульных, чтобы исключить любую случайность. Эти было особо неловко, потому как среди обвиняемых находился их бывший командир.
Архон так и не присел за стол. Он показал одному из караульных какой-то жест, который я не успел разобрать. Система сразу же предложила мне воспользоваться правом помилования, которое я отклонил — о каком помиловани может идти речь, если я все еще не знаю подробностей. Приготовился слушать, ожидая, что предателям зададут вопросы, а те станут на них отвечать, но ничего подобного не произошло. Караульный, которому предназначался жест Архона что-то сказал остальным троим, все вместе они подняли утяжеленные клинки… В следующий миг обвиняемые рухнули безжизненными телами на каменный пол. Отрубить головы не отрубили, но кровищи было столько, что я даже закашлялся. Караульные, выполнив свою работу палачами, вытирали свои мечи, прятали клинки за пояс.
— Че за… — я вскочил, не веря своим глазам, что людей грохнули без всяких допросов и вынесения приговора.
— Уносите тела, — распорядился Архон, он с пренебрежением пнул тело одного из казненных. — Все произошло слишком быстро, повелитель? Ты не успел насладиться увиденным? Велеть скормить тела псам?
— Архон, вот скажи, ты правда круглый идиот или только прикидываешься? — спросил я, вновь взвинчиваясь.
— Я сделал что-то не так повелитель? Вели и палачи казнят меня, а тело разрежут на куски и скормят псам, — холодно ответил воин.
— Дебил, мля…. — мне захотелось съездить себе по лбу, но удержался. — Как мы теперь узнаем кто прав, а кто виноват? У нас не осталось ни одного свидетеля, чтобы выйти на заказчиков.
— Не осталось только потому, что они только что умерли, мой повелитель, — возразил Архон.
— Ты всерьез считаешь, что диверсию организовали пацаны кастраты, бабы и три калеки из дозора, которые лучше всего на свете умеют ковыряться пальцами в своих задницах и считать мух?! — вспыхнул я. — Я говорю тебе про реальных заказчиков, которые организовали диверсию!
Архон промолчал, продолжая пялиться на меня стеклянным взглядом. Дебил, сука. Зла на тебя не хватает. Это же надо обладать талантом, чтобы спороть два косяка последовательно за один раз. И как он только войском руководит!
Тела быстро унесли, в зале появились служки, принявшиеся оттирать кровь с пола. — А суда почему не было? — спросил я, немного успокаиваясь и переключаясь на Эвмена, выступающего секретарем. Оставалась надежда, что этот чуточку поадекватнее и ответит что-нибудь внятное, кроме «рад служить моему повелителю». — Ты же хотел суд провести.
Однако мой вопрос поставил в тупик Эвмена и я предположил, что он тоже рассчитывал увидеть судебный процесс. Греку не нашлось, что ответить и он внушительно пожал плечами. Однако ответ нашелся у Антипатра.
— О каком суде может идти речь, мой повелитель, — улыбнулся он. — Мы казнили изменников и преступников. И все знаем, что ты хочешь увидеть казнь только потому, что эти люди нанесли тебе личное оскорбление, мой царь, разве нет? Да и о таких ли мелочах, как допросы, разве должен думать сын бога? Мы избавили своего повелителя от такой скукоты.
Я промолчал, давая шанс полководцу развить свою мысль. И надо сказать, Антипатр воспользовался своим шансом сполна. В руках полководца появился свиток.
— Здесь все, что тебе потребуется знать, я велел писать отсчет после проведенного допроса. Ей богу, это было настолько нудное действо, что нисколечки не заслуживало царского внимания.
Я взял свиток, развернул, погрузился в чтение. В отсчете кратко, сжато, сухо излагалась версия произошедшего накануне. Главным заговорщиком полководцы делали Аристотеля, который на фоне сближения с Александром, имел в царском дворце значительный вес. Полководцы склонялись к версии, что Аристотель вернулся в Вавилон будучи персидским шпионом. Именно он отравил Александра, а затем вел тайную переписку с персами, когда понял, что затея убить царя провалилась. Аристотель подкупил заговорщиков, пустивших во дворец персов, когда понял, что еду Македонского проверяют перед тем, как подать к столу и новая попытка отравления отныне не удастся… я не дочитал, общий смысл понятент. Кто козел? Аристотель. На всякий случай я заскринил свиток, сохранив для себя информацию в системе. Кстати почерк на свитке показался знакомым, как будто я видел его раньше. Сейчас я не придал этому внимания.