Македонский
Шрифт:
Пердикка говорил достаточно убедительно, и я лишь покачал головой. В конце концов, кто не рискует, то не пьет шампанского. Телохранитель улыбнулся, ласково погладил свою лошадь, которая недовольно заржала, уставшая после двухчасового перехода.
— К тому же, я не уверен, что в таком виде мы пройдет через оазисы, — добавил он, оглядывая свой забившийся дорожной пылью хитон, сделавшийся из белого серым.
— Ты о чем?
— Наберись терпения, повелитель.
Арабский караван приближался, теперь его можно было разглядеть немногим лучше. Размытые фигуры приобрели
— Давай свалим на обочину? — предложил я.
— Не думаю, повелитель, я даю им знать, что у нас к ним разговор, — заверил телохранитель.
Не знаю, что там себе надумал Пердикка, но глядя на приближающийся караван, а уж тем более на наемников, скакавших впереди повозок, можно было предположить, что в караване не горели желанием завязывать диалог. Окажись я на месте бедуинов, то заподозрил бы троицу перегородившую дорогу в засаде. О том, что вышедшие на дорогу хотят завязать разговор, я бы думал в последнюю очередь. Однако стоило довериться Пердикке. Телохранитель знал местные обычаи и понимал, что происходит.
Очень скоро караван замедлился, затем вовсе остановился. К нам выдвинулись шестеро охранников-бедуинов. Еще шестеро остались у каравана и с осторожностью оглядывались, опасаясь засады. До меня вдруг дошло, что мысли о засаде на деле не более, чем бред. Дорога, берег реки, а близлежащая земля просматривается будто на ладони. Любая засада будет вычислена в два счета.
Наемники-бедуины. Жители пустыни.
Вооружены роговым луком, изогнутой махайрой, реже двусторонним топором.
Одеты в накидку из грубого войлока, платок с бахромой.
Обуты в сандалии из кожи.
У бедуинов была смуглая кожа, худощавое телосложение, длинные бороды и пышные бакенбарды у ушей.
Понадобилось лишь пару минут, чтобы все шестеро всадников выросли перед перегородившим дорогу Пердиккой, который приветственно вскинул руку и показывал, что не намерен искать проблем. Хотели ли создать проблемы всадники предстояло понять, но судя по диким взглядам бедуинов, предстоял напряженный разговор. Охрана каравана была возмущена поведением телохранителя. Они подскакали к Пердикке, но держались от него на безопасном расстоянии, когда начали разговор.
— Какие-то проблемы, грек? — заговорил один из них, сомкнув кольцо вокруг нас и продолжая безостановочно скакать.
Он сидел верхом на лошади, но можно было понять, что всадник был небольшого роста, самое то, чтобы быть искусным наездником и стрелком. Возможно, именно он главный.
— Македонянин, — поправил Пердикка, все еще держа руки на виду. Всадники оставались напряжены и в случае чего готовы были схватиться за оружие.
— Плевать, чего встали посереди дороги?
— Хотим поговорить, — заверил Пердикка. — Я могу опустить руки?
Главарь измерил его подозрительным взглядом.
— У тебя есть оружие? — спросил он.
— Если бы у меня было оружие, оно висело бы у
— Говори да не заговаривайся, я по твоей роже вижу, что ты головорез! — напыщенно фыркнул главарь. — Будешь врать, разговор будет коротким!
— Кто сказал, что я не воин? — не стал спорить телохранитель. — Я ветеран, педзетайер Александра Великого, известного также как Искандер Зулькарнайн, принимал участие в его походах, служил в фаланге, но какое это имеет значение сейчас? Сейчас я путник и скажу больше, такой же купец, как и те, кого вы призваны охранять.
— Педзетайр-купец! — главарь зашелся хохотом, его смех подхватили пятеро других всадников. — Умеешь ты рассмешить! — он вдруг резко перестал смеяться. — Предположим! Эти двое с тобой, у них есть оружие?
— Нет…
Пердикка хотел добавить что-то еще, но главарь перебил его и отдал распоряжение одному из своих людей.
— Ашад, обыщи их!
Ашад остановил коня, поспешно спешился, подошел сперва к Пердикке и с образцовым усердием принялся искать оружие в складках его хитона. Понятное дело, всадник ничего не нашел, телохранитель действительно не вооружен. Следом очередь дошла до меня. Я поднял руки, позволяя Ашаду обыскать себя. Когда бедуин закончил, он что-то недовольно побурчал себе под нос и подошел к Роксане, которая от волнения казалось прожгла взглядом землю под своими ногами. Я увидел, что Ашад похлопывая Роксану по одежде несколько раз коснулся ее груди.
— За руками следи, ало!
— Чего сказал?
— Услышал!
— Пошел ты…
Всадник, потерявший голову после долгого отсутствия женского тепла, продолжал нагло трогать Роксану. В этой жизни не надо делать две вещи — посылать меня и трогать мою бабу! Я двинулся к засранцу, чтобы хорошенько втащить ему, когда вмешался главарь.
— Ашад! — рявкнул он. — Что ты там хочешь найти?
Ашад от неожиданности вздрогнул и смотря на Роксану пожирающим взглядом бросил своему главарю.
— Они чисты.
Главарь удовлетворенно кивнул, жестом показал своим бойцам, что те могут убрать оружие. Посмотрел на меня, давая понять, что не позволит трогать мою женщину, а мне не позволит трогать своего бойца. Допустим договорились, хотя втащить этому придурку хотелось до сих пор.
Всадники спешились, было видно какое удовольствие они получают, оказавшись вместо спин лошадей на ровной земле, имея под ногами твердую опору. Прежде чем продолжить разговор, главарь обернулся, вставил два пальца в рот и оглушительно свистнул, по всей видимости давая отбой остальным охранникам у каравана. Наконец, вернулся к Пердикке.
— Эй, фалангит. Говоришь, купец? Отвратительный должно быть купец, раз полагаешь что ради разговора имеешь права останавливать караван! Время деньги и, если я сейчас не услышу чего-то годного из твоих уст, пинай на себя.
— У него сегодня с самого утра несварение, так что он не в духе, учти! — бросил один из всадников, чем тут же вызвал очередную порцию хохота остальных.
— Заткнись или клянусь богами еще слово, и ты будешь жрать мое дерьмо, вместо пайка, — раздраженно ответил главарь.