Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга
Шрифт:
— Видимо, у каждого есть свой предел терпения. И Сервер дошел до точки. Потому я, как и ваш инспектор, полагаю, что Сервер может быть опасен и к его угрозам относиться нужно серьезно. Постарайтесь убедить в этом моего тестя, очень вас прошу.
Судья Кейл что-то проворчал. Стакан его опустел, маленькие глазки заблестели.
— Столько слов из-за такой ерунды. Заключенному подвернулся случай бежать, он им и воспользовался. Глупо? Но тем не менее так. И угрозы нам троим он забыл раньше нас, будьте уверены.
Взяв бутылку коньяка, он налил себе и поставил бутылку под рукой.
— Кстати, Джон, затевая освобождение на поруки, вы только разжигаете в них напрасные надежды, а потом разочаровываете. Вот и все.
Уэлс сжал зубы, его жена собралась было вмешаться, но раздумала.
— Вы против освобождения на поруки в любом виде? — спросил Уэлс.
— Если откровенно — да. Все это бессмысленно. И безрезультатно. Чего вы добиваетесь? Любви таких, как Сервер и Блаунт?
Уэлс с женой замолчали, видимо, такие ссоры были не впервой. Кленси встал, не желая вмешиваться. Жестом Джон предложил ему еще налить, Кленси отказался.
— Мне надо идти, — сказал он. — Завтра трудный день.
Судья Кейл пожал плечами. Видимо, последняя рюмка коньяка вдруг испортила ему настроение.
— В общем, лейтенант, — сказал он сухо, — не надо мне ваших людей. Мне вести кампанию, я готовлю ответственную речь для радио. У меня будет дурацкий вид…
Кленси, не вступая в спор, простился, Джон Уэлс проводил его до двери. Появившийся невесть откуда слуга подал Кленси плащ и шляпу.
— Он не всегда такой, — сказал Уэлс. — Видимо, побег волнует его гораздо сильнее, чем он говорит. Тут еще эти выборы… Его будут охранять?
— Разумеется, — Кленси пожал ему руку. Улыбнувшись, подумал про себя: «У меня будет дурацкий вид… И судья прав, потому что он и есть упрямый старый дурак. Ну, а я?»
Под по-прежнему лившим дождем улыбка его быстро исчезла.
Глава 3
Среда, 1.15
Телефон все звонил. Кленси безуспешно пытался проснуться. Долго шарив рукой по столику, наконец нащупал трубку.
— А-алло?
— Лейтенант, это Капровски, — голос был смущенный и несчастный. — Я в отчаянии, что пришлось будить вас среди ночи, но…
Кленси наощупь зажег ночник и заморгал. Черт бы все побрал!
— Что случилось? — хмуро рявкнул он.
Из трубки донесся тяжелый вздох.
— Эта девушка… Фернандес… Она погибла.
— Что?
Кленси сел и потряс головой, чтобы окончательно проснуться и понять, что говорит Капровски.
— Вы откуда звоните?
— Из больницы Бельвью. Ее привезли сюда.
Кленси пошел в ванную, окатил голову холодной водой и вернулся окончательно проснувшимся.
— Все в порядке, Кап, рассказывайте. Только с самого начала. Что произошло?
— Лейтенант, я выполнял ваши указания. Пошел к техникам, те установили аппаратуру подслушивания в подвале. Отослали привратника, приготовили мне наушники. Я подумал, раз девушка не пришла, подожду ее в бистро напротив, заодно сэндвич съем…
— И пока вы там торчали, — угрожающе начал Кленси.
— Нет, лейтенант, ни в коем случае. Значит, съел я свой сэндвич, вернулся в подвал и надел наушники. Телефон звонил несколько раз, но ее не было дома и никто не брал трубку. Я уж было собирался вылезать из подвала и узнать у привратника, не уехала ли она куда-нибудь, как вдруг трубку подняли и набрали номер. Она вернулась.
— Откуда вы знаете?
Капровски даже сбился.
— Как это… ну, она же звонила матери Ленни.
— Хорошо. В котором часу это было?
— В девять двадцать шесть.
— Где был Сальмен?
— Сальмен?
— Тот, кто должен был наблюдать за входом в дом.
— Когда я пришел, он стоял на углу. Думаю, он там и оставался.
— Фотографии у вас обоих были?
— Ну, конечно, лейтенант, — заверил Капровски. — Я взял перед уходом… Про Сальмена, правда, не знаю, но странно было бы…
— Продолжайте, пока это не имеет значения.
Кленси свободной рукой зажег сигарету и натянул одеяло на плечи.
— Ну, так вот, — продолжал Капровски, — она позвонила мамаше Сервер, и я ухихикался при мысли о том, что на другом конце провода Стентон слушает то же, что и я, но вот не говорили они ничего для нас полезного. Марсия Эрнандес только плакала и спрашивала, почему да зачем Ленин это сделал. А мать… ее послушать, так не все полицейские гоняются за ее сыном. Она все повторяла: «Не расстраивайся! Ленни хороший мальчик!» и все в таком же роде.
Не иначе от шока она просто одурела.
— Больше она ничего не говорила? Что Ленни дал ей знать о себе? Что помогло бы нам узнать, где он и что собирается делать?
— Абсолютно. По крайней мере мне так кажется. Если, конечно, они не говорили кодом. Но все записано, можете послушать. Ну, да ладно. Они закончили и целый час — тишина. Я уже собирался уходить, как ей вдруг позвонили снова. Около полуночи. Она, наверно, ждала у аппарата, так как сняла трубку сразу.
Звонил мужчина, голос хриплый, как будто простуженный. Спросил:
— Марсия?
Она ответила:
— Да, кто это?
Тот перебил ее:
— Молчите, говорить буду я. У меня к вам поручение от одного старого друга. Он хочет вас срочно видеть.
— Где? — спрашивает она.
— В том месте, где вы познакомились. Вы знаете.
Девушка что-то хотела спросить, но трубку повесили.
Что делать, я не знал. Идти за Сальменом не мог, а вдруг она еще кому будет звонить, и нужно было проследить, пойдет ли она к Серверу. Я подождал немного, дал ей выйти, чтобы меня не заметила.