Макрокосм Сережи Бондаренко
Шрифт:
– Хотела поспать подольше, но проснулась в пять, - пожаловалась тетка, вздохнув.
– Дома... в Лондоне... с хорошим светом плохо, приходилось ловить. Да еще разница во времени. Садись, оладиков хочешь? Помнишь, как бабушка такие пекла? Бабушку помнишь?
– Помню, - сказал я, усаживаясь за стол.
– Мне четырнадцать было, когда...
– Точно, - задумчиво произнесла Хелена.
– Мне все кажется, ты маленький.
Оладьи у тетки вышли не хуже, чем у меня. Она использовала оставшиеся в холодильнике продукты с того раза, как я готовил для деда. Все было по бабушкиному рецепту: и лимон, и творог, и особый изюмный
– Я, знаешь, Сережик, совсем разучилась готовить. Дома... там... одни тейк-эвэй. Вечером усталые, голодные, а вокруг чего только нет - и все готовое. Дедушка говорил, ты готовить любишь?
– Люблю. А ты была в Тауэре?
Хелена усмехнулась:
– Была. В первый год еще, когда училась. В Тауэре, Британском музее, зоопарке. А потом почти нигде не была. Нет, вру, один раз на экскурсию ездили, по местам творчества Джейн Остин. А потом: галерея, галерея, галерея, иногда дом.
– А что так?
– А ты, Сережик, живя у моря, часто летом на пляж ходишь? Вон, незагорелый какой.
Я признал:
– Нет, не часто.
Тетка поднялась, понесла чашки в раковину:
– Мы жили в Шордиче, это к северу от Сити. Там весь район - сплошной музей, столько креатива, такой контингент, что даже... тошно иногда.
Я обратил внимание на то, как Хелена моет посуду: включает воду, мочит чашку, выключает воду, намыливает, включает - споласкивает.
– А чего вы уехали?
Тетка поморщилась:
– Ой, я умоляю, только не на вы. Зови меня... не знаю, Лена, тетя Лена, но без выканья.
– А можно я вас... тебя буду звать Хелена? Мне нравится.
– Ну, раз нравится, то можно. Заболтались мы с тобой. Который час? В университет не опоздаешь?
– Не, у нас лекция, препод по культурологии всегда сам опаздывает.
И точно: культуролог опоздал на двадцать минут. Мы, зная такую его привычку, честно его дождались, хотя могли бы свалить через пятнадцать минут - все так делают, если препод вовремя не появляется. Но культуролог нам нравился. И закладывать его, бродя по коридорам и отсиживаясь в столовке, которая близко от деканата, мы не собирались. Он нам всем обещал 'автоматы', если на лекциях будем отмечаться, поэтому к нему все ходят. Правда, некоторые подтягиваются не раньше, чем он сам. Придя, он еще минут десять настраивает проектор, чтобы не париться и всю лекцию показывать нам презентации студентов прошлого выпуска, слепленные для зачета.
Мы с Майком - звезды галерки. Сейчас - особенно, потому что Красина всегда садиться поближе к кафедре, ей с подружками нравится жрать глазами и смущать молодого препода. Они даже жребий тянут, кто из них крайней в ряду сядет, ближе к проходу, потому что там можно голые ноги выставлять на обозрение несчастного педагога. Та, которой выпадает счастливый билетик, приходит в короткой юбке. В принципе, они все в коротких ходят, но та - особенно.
– Так, - сказал Майк деловито, протягивая мне свою папку.
– Первая жертва - Маша Абарцумян. В статусе у нее - любовь к хорошему юмору. Так что, проявись, дерзкий ты наш!
– Я не понял, почему я? Девушку выбираешь ты, а хохмить должен я!
– Ну ты представь!
– возмутился Майк.
– Ритка с подружками сейчас меня отслеживают: что я, как я, грущу, плющусь ли? Может, ждут, что я приползу...
– ... а ты собирался, между прочим..
– Ага, обломитесь! Не приползу! Но че получается: через два дня я начинаю обход по списку, с анкетами и градусником?
– И что? Ты же конкурс объявил... на занимаемую должность. Я тут причем?
Майк вздохнул:
– Всем привет! Рада видеть вас на своем канале! Девочки, а как вы поступаете, когда ваш бывший, из мести, начинает искать вам замену на следующий день после расставания? Я разместила опрос в инфобоксе, буду очень рада, если вы поучаствуете. Итак: а - вы просто прикалываетесь, бэ - выставляете его на посмешище перед подружками, цэ - фоткаете его с этими унылыми лохушками и выставляете на посмешище в своем блоге. Зная Ритку, скажу тебе определенно, что это - 'цэ', - к концу тирады писклявым голосом с Риткиными интонациями Майк совершенно распалился.
– Ладно, понял, понял, - сказал я.
– Убедил. На меня, разумеется, все ноль внимания. Бондаренко, как всегда, невидимка.
– Во-о-т! Умняшка, усек! Тот случай, когда твои комплексы работают на благо меня. Заодно потренируешься, как клеить девок.
– Это не комплексы... Что я должен делать?
– Находишь Машу, применяешь все свое обаяние, убеждаешь ее прийти в клуб. Потом у тебя Ксюша и Алиса. За большую перемену должен успеть. Я беру на себя Лену Коротких и Лену Дублеву. Вносишь согласившихся в отдельную таблицу, не перепутай время, не хватало нам еще телячьих драк... Время я тебе расписал. На каждую претендентку у нас будет не больше пятнадцати минут, так что придется как-нибудь в сжатом формате.
– Майк, ты оторванный полностью, - сказал я, - на всю голову. Просто пипец.
Майк показал мне большой палец:
– Все норм! Пусть до Ритки дойдет. К тому моменту, как она захочет все это обыграть мне во вред, у меня уже будет команда поддержки. Поэтому начинай с Маши, она явно ко мне неровно дышит. Ксюша уже почти наша, а вот насчет Алисы я сомневаюсь. Как ты думаешь, а двух девчонок я потяну? Одновременно. А че?
Глава 3.
На физкультуре из-за своего освобождения я сидел на лавочках и делал вид, что наблюдаю за игрой, но сам пытался сосредоточиться на задании Майка. О чем шутить-то? Рассказать что-нибудь смешное? В голову лезли только какие-то побасенки, что любит травить дед, но вряд ли они подойдут. Какие анекдоты знаю? Едут в поезде немец, поляк и русский... едут в поезде... в поездах почему-то всегда вкусный чай. Я задумался о чае. С черного, красно-коричневого вагонного мысли почему-то перешли на зеленый. Мало кто понимает вкус настоящего зеленого чая, с его тонкими оттенками от ранней, слабой заварки до вяжущей поздней. Настоящий зеленый чай должен быть мутноватым с легким сырым запахом. Кстати, я не против ароматизаторов, если они в тему. С ароматизированным, да и с обычным чаем хорошо идет леденцовый сахар. Очень важно бросить несколько кусочков в чашку и не размешивать, чтобы он потихоньку растворялся сам, поднимаясь со дна коричневатым сиропом, а пить нужно маленькими глоточками, от легкой до медово-приторной сладости. Мечтал я до тех пор, пока физрук, вдохновившись моим отстраненным выражением лица, не принес мне журнал для заполнения.