Макроскоп

Пирс Энтони

– Сейчас покажу тебе главный экран, – сказал Брад. – Смотри, с клавиатуры я ввожу параметры программы; это расстояние, диапазон, фокус, – реакции человека недостаточно, чтобы контролировать хотя бы один параметр. Да одни только особенности орбиты планеты учесть довольно сложно, особенно если мы захотим сфокусировать прибор на определенную точку.

– Я имею представление об орбитах планет, – он вспомнил свою старую мозоль. – Я как-то разобрался в небесной механике, когда хотел раскритиковать идею путешествий во времени. Если бы у человека была возможность совершать прыжки во времени вперед или назад, не

двигаясь в пространстве, то он бы попадал либо в космос, либо глубоко под землю, так как планета все время движется. Это все равно что пытаться перепрыгнуть с одной летящей ракеты на другую.

– Тем не менее, мы путешествуем во времени, при помощи макроскопа, – улыбнулся Брад.

– Уж не собираешься ли ты подсмотреть, как зачали твоего дедушку?

– Порядочность не позволяет. – Руки Брада задвигались. – Сейчас центр обзора в заранее запрограммированной точке: планета Земля. Компьютер учитывает движение всех планет и спутников в Солнечной системе, а также перемещение множества планет и астероидов. Правая ручка – точная регулировка, после грубой установки мы можем ею изменять высоту с шагом в несколько футов и управлять углом обзора. Сейчас мы вращаемся вокруг Солнца на расстоянии девятьсот тысяч миль от Земли – рукой подать по космическим масштабам. Но достаточно далеко, чтобы не чувствовалось влияние Луны. Смотри.

На экране была темно-красная масса.

– Если это Земля, то политическая ситуация на ней сильно изменилась, пока я был здесь, – заметил Иво.

– Но это Земля. Самый центр. В геометрическом смысле.

– Центр? Буквально?

– Ну, это вопрос терминов. Сейчас начало координат находится в центре тела. Масштаб один к одному.

– То есть как в жизни? Так значит...

– Да, макроскоп проникает сквозь материю. Как я тебе говорил, мы имеем дело не со светом, хотя временная задержка та же. Это изображение раскаленного ядра нашей планеты, каким оно было пять секунд назад, отфильтрованное и обработанное компьютером, разумеется. Необходимо подниматься от этой точки около пяти тысяч миль, пока не выберешься на поверхность, на которую, как думают многие, только и смотрят в макроскоп. Теперь ты можешь понять, какое это имеет значение для геологии, разведки ископаемых, палеонтологии.

– Палеонтологии?!

– Ископаемые останки. В ходе обычного сканирования мы уже сделали впечатляющие находки. Для кого-то это работа на всю жизнь.

– Постой-ка. Не такой уж я невежда, профессор. Я думаю, что кости лежат не слишком густо, даже в богатых останками отложениях. Как вы можете их различить, если находитесь, скажем, внутри, а не смотрите сверху? Так вы ничего не увидите.

– Поверь мне, сынок. Мы делаем проход на удвоенной скорости по определенному уровню и записываем данные на ленту. Машина делает спектроскопический анализ записи и выдает сообщение, если есть что-то интересующее нас. И это только начало.

– Спектроскопический анализ? А ты говорил, что макроскоп не использует свет.

– Он не использует, но мы используем. Мы запрограммировали спектры всех элементов периодической системы. Таким образом, приходящий сигнал превращается в изображение, совсем как в телевизоре. На самом деле макроны сильно отличаются от световых квантов. Они не диффрагируют, отсутствует такая неприятность, как красный сдвиг. Спектроскопия –

это поверхностный метод, на это приходиться идти, так как пока мы можем анализировать и записывать только световое излучение. Но когда мы научимся работать с исходным сигналом, разрешение увеличится на два порядка.

– Неужели это возможно?

– Возможно, Иво. Мы знаем только малую часть возможностей этого инструмента. Изобретение макроскопа значит для науки больше, чем открытие атомного распада значило когда-то для энергетики.

– Я об этом читал. Но я туповат, сам знаешь. Ты тут мне говорил, что трудно работать при высоком разрешении, даже с компьютером.

– Так оно и есть. Смотри, вот поверхность Земли, сорок футов над уровнем моря, вид сверху. Это еще одна запрограммированная позиция.

На экране замелькали разноцветные пятна.

– Позволь мне самому догадаться! Значит, твоя камера неподвижна, а планета вращается, причем эквивалентная линейная скорость составляет около тысячи миль в час. Это все равно, что лететь на реактивном бомбардировщике на малой высоте над экватором и смотреть в бомбовый прицел.

– Для пацифиста у тебя сильное воображение. Хотя, где-то так оно и есть. Где над океанами, где над сушей, иногда сквозь горы, если они вдруг выше уровня съемки. Но если чуть подняться... – манипулируя ручками, он сфокусировал изображение. – Высота около мили. Картина более понятная, но слишком высоко, чтобы различать детали.

Иво наблюдал проплывающую перед ними поверхность Земли.

– А почему мы не видим просто слой воздуха? Сейчас мы имеем полноценное изображение, с перспективой и всеми атрибутами.

– То, что мы видим, это ретрансляция макронного образа, дополненного видимым излучением, которое проходит через точку наблюдения. Давай-ка я лучше дам тебе после почитать техническую документацию.

– Ладно. Скажи мне, если так хорошо видно Землю, с расстояния пять световых секунд, можно ли наблюдать другие планеты? Скажем, посмотреть на Юпитер с высоты в одну милю, или даже на Плутон. А можно ли...

Брад серьезно кивнул.

– Ты начинаешь понимать, какой могущественный инструмент у нас здесь. Да, мы можем исследовать другие планеты Солнечной системы с высоты одна миля или один дюйм – если, конечно, имеется твердая поверхность, как таковая. Мы можем исследовать планеты других систем, с малой потерей разрешения, так как расстоянием можно пренебречь.

– Других систем... – Это было явно больше, чем можно было ожидать. – И как далеко...

Практически в любой точке Галактики. Правда, ближе к центру Галактики интерференция перекрывающихся образов сильно усложняет дело, но есть много других интересных мест, которые дадут нам работу на несколько веков.

Иво покачал головой.

– Я, должно быть, тебя неправильно понял. Насколько я представляю, наша Галактика, Млечный Путь, имеет в поперечнике около ста десяти тысяч световых лет, а мы находимся на расстоянии тридцати пяти тысяч световых лет от центра. И ты утверждаешь, что можешь получить изображение один к одному планеты, которая вращается вокруг звезды, находящейся за, ну скажем, сорок тысяч световых лет от нас.

– Теоретически, да.

– Вот и отпадает надобность в космических путешествиях. Зачем идти на шоу, если его можно посмотреть по телевизору?