Макроскоп
Шрифт:
— Я это знаю, но не стоит. Эта галактическая цивилизация передает сигнал, который мы назвали разрушителем…
— А что, если тебе выпустить меня на определенный период? На время, достаточное для решения всех ваших проблем?
— Нет! Ты не понимаешь, что я…
— Сынок, ты пытаешься учить меня…
Волна холода, окатившая тело, напомнила Иво падение в Средиземное море. Он взглянул вверх. Над ним стояла Афра с ведром в руках.
— Да, хорошее средство, — сказал он, отряхиваясь.
Она
— Вы теперь каждый раз будете попадать в ловушку Шена при работе со скопом? — спросила она. — Вы опять говорили по-финикийски, я поначалу растерялась, но прошло не больше двух минут. Что он хотел?
— Он хочет выйти, — сказал Иво, дрожащими от холода руками стягивая с себя мокрую одежду. — Но он не может выйти, пока я ему не позволю.
— А как же разрушитель?
— Похоже, он не знает о нем и слышать не хочет. Он меня все время перебивал, не давая говорить.
— Он должен знать о разрушителе. Как тогда объяснить послание — «Моя пешка связана»? Он все знал еще тогда.
Чтобы согреться, Иво попытался попрыгать на месте. Но быстро остановился — мокрый пол был слишком скользким под босыми ногами.
— Я не подумал об этом. Значит, он лгал.
— Это тоже маловероятно. Если бы он знал, что разрушитель подействует на него, то разве стал бы рисковать и выходить на него? А если он знает, что разрушитель ему не опасен, то почему тогда прямо не скажет этого? Так что вариантов остается немного.
— Это натолкнуло меня на одну мысль, — сказал Иво. — Он ведь совсем не похож на гения. Я никогда раньше прямо с ним не общался, но сейчас, во время беседы, я не мог отделаться от ощущения, что торгуюсь с ребенком.
— Ребенок… — она принесла полотенце и принялась вытирать ему спину. Иво вспомнил, что он в первый раз, неосознанно, разделся перед ней. Они видели тела друг друга во время деструкции, но это совсем другое дело. Один за другим, сами по себе, падали барьеры между ними.
— Сколько ему было лет, когда…
— Я точно не знаю. Понадобилось некоторое время, чтобы моя личность устоялась. Я помню кое-что вплоть до пятилетнего возраста, но провалы в памяти кончаются только в девять лет. Но это вовсе не означает, что Шен выходил в этот период.
— Значит, Шен никогда не был взрослым?
— Похоже, что нет. По крайней мере физически.
— И эмоционально. Вы мужали, не он. Не удивительно, что он кажется вам ребенком. Ума и таланта недостаточно, чтобы сделать человека взрослым. Он любит играть, создает вымышленные миры. Для него добро и зло лишь абстрактные понятия, он ни к чему не привязан и ни во что не верит. Самосознание не развито. Если он и боится разрушителя, то просто старается о нем не думать, не признает его за опасность. Он считает, что сможет справиться с чем угодно, стоит ему только взяться за дело.
Иво задумчиво кивнул, оглядываясь
— Но все же у него больше знаний и способностей, чем у любого взрослого.
Она подала ему шорты.
— У шестнадцатилетнего подростка рефлексы лучше, чем у многих взрослых, и он лучше может разбираться во всех системах автомобиля — начиная от электроники и кончая гидравликой, но все равно, худшего водителя не сыскать. Нужно больше, чем просто способности и знания, нужны самообладание и выдержка. Очевидно, Шену не хватает ни того, ни другого.
— Да, если он сядет за руль — это будет авария века!
— Давайте обезвредим сначала разрушитель, — невесело улыбнулась она. — Но вы были правы в одном: нам лучше обойтись без Шена.
Глава IX
— Итак, мы сделали это, — сказала Афра таким тоном, как будто это была новость. — Пять прыжков, и сейчас мы находимся от разрушителя дальше, чем были вначале.
— Шен говорит, что туда можно добраться еще через шесть прыжков, — сообщил Иво. — Он просчитал конфигурации.
— А откуда он знает их? Я думала он не может… ну да, понимаю. Он был с нами, когда мы определяли расстояние по историческим событиям на Земле. Вероятно, он слышит все, что вы слышите, когда работаете со скопом. Но как он мог что-то просчитать в уме, имея столь ничтожную информацию, которая у нас есть?
— Давайте еще раз все обсудим, — предложил Гротон. — Очевидно, мы что-то упустили, если, конечно же, Шен не лжет.
— Он мог бы солгать, — ответил Иво. — Но, скорее всего, не опустится до этого. Он не захочет выходить до того, как начнется что-то интересное, а совершать еще шесть прыжков было бы для него страшной скукотой.
— Наш первый прыжок был лет на сорок, в 1930 год, — сказал Гарольд. — Второй — почти на три тысячи лет, как мы выяснили, в 930 год до нашей эры. Разница в 2800 лет, но фактически прыжок получился подальше, пространственно, мы ведь оказались на другой стороне Земли. Затем прыжок наискосок, еще на сорок лет, в 890 год до нашей эры. Дело приняло серьезный оборот, здесь мы уже немного заблудились. И, наконец, прыжок в 975 год до нашей эры, еще один, в то же время — мы просто скользнули по изгибу какой-то петли, никуда не двигаясь. Но, очевидно, Шену это что-то говорит.
Афра повернулась к Иво:
— У вас же есть способности к вычислениям. Неужели вы не можете просчитать конфигурации петель так же, как и он?
— Нет. При своих вычислениях он пользуется не только математикой, ему также известны многие принципы и исходные условия, о которых я не имею понятия. Он соображает гораздо лучше, чем я: его рассуждения — это искусство, тогда как мои — голая логика.
— Наверное, он использует астрологию, — едко заметила Афра.
Гарольд покачал головой: