Максим
Шрифт:
– Честно? Мне нравилось то, что я делал. Во мне играл азарт, это доставляло удовольствие и какое-то извращенное удовлетворение. Ну и легкие деньги тоже. Это не просто работа, а образ жизни. Да, малышка, все банально просто. Алчность, жажда, похоть и деньги. Я не святой. Но встреча с тобой все кардинально перевернула в моей разгульной жизни. Я оборвал все связи… - не знаю, почему задыхаюсь, может, потому что не вижу в ее глазах понимания.
– Ясно, отпусти меня, – упирается руками в грудь, пытаясь оттолкнуть.
– Не уходи, – все, что могу сказать я, потому
– Макс,ты делаешь мне больно! – вдруг кричит oна,и я только сейчас понимаю, насколько сильно вдавливаю ее в стеу. Отступаю. Выпускаю Анну, смотря, как она вновь поднимает свою сумку.
– Мне нужно время, – суетясь оглядывает комнату.
– Время для
чего?
– поддаюсь к ней, чтобы вновь заключить в свои объятья, но, Нюта отступает, шарахаясь от меня, словно от прокаженного. И я безвольно облокачиваюсь на стену, смотря, как моя девочка убивает меня, приближаясь к прихожей.
– Время для чего? – повторяю вопрос.
– Подумать, переварить, принять твое прошлое и настоящее.
– Какое на хрен настоящее?! – не знаю, зачем кричу, нервы не выдерживают, накатывает чувство обреченности. – В моем настоящем только ты!
– Ты работаешь на женщину, которую трахал за деньги долгое время! – отчаянно кричит она, спешно надевая обувь. Елена, сука! Уже обработала дочь так, что теперь я ей противен. тталкиваюсь от стены, быстро преодoлеваю расстояние между нами, резко ставлю руку на дверь, не позволяя ей уйти.
– Если дело только в этом,то, считай, уже не работаю! – вдыхаю ее запах и понимаю, что от Анны пахнет моим гелем для душа.
– Не надо отказывается от перcпективы и хорошей работы из-за моих тараканов! Это того не стоит! – и опять смотрит сквозь меня, цепляясь за ручку двери, готовая cбежать в любой момент.
– Ты много чего стоишь, малышка! Проси, чего хочешь, – отчаянно произношу я. Мне плевать, что я сейчас теряю себя как мужик, я не хочу ее терять! Я не хочу подыхать и загибаться без моей любви. Я вообще ничего не хочу без нее!
– Просто дай мне время. Не звони, не ищи со мной встреч. Я пока не могу… - говорит она, закрывая глаза, словно боится поймать мой взгляд. Тяну руку, прикасаюсь к ее лицу и почти стону, потому что меня не покидает ощущение, что это мое последнее прикосновение.
– Я дам тебе сколько угодно времени , если после ты вернешься ко мне, - я мог бы ее удержать, просто запереть и приказать думать здесь, рядом со мной. Но удерживать ее силой не хотелось. Это выше меня. Если я ей противен, и все, что между нами было, не перекрывает ее отвращение, то я не могу ее держать. Мне любовь ее нужна, а не презрение.
– Макс, такси приехало, выпусти меня.
– Ты действительно этого хочешь, - все-таки ловлю ее взгляд и тону в синих омутах, пытаясь там найти ответы. Наступает полная тишина, слышно только, как я задыхаюсь от нехватки кислорода.
– Да, – так тихо отвечает она, и я отступаю. Она уходит…. Дверь захлопывается…. И все… меня нет… в голове вертится только один вопрос – можно ли жить, е дыша?! потом апатия сменяется яростью, полной неконтролируемой злостью на самого себя!
Я крушил все на своем пути, разбивая кулаки в кровь. Внутри меня словно что-то разорвалось, разрывая внутренности на ошметки. Тело горело словно в агонии. Я разбил стеклянный журнальный столик, вгoняя острые осколки в руку, но боли не чувствовал. Душевная боль перекрывала физическую, а я хотел обратного эффекта. Кажется, я ослеп, оглох и полностью слетел с катушек. Так больно мне не было никогда. Она обещала подумать, но, если честно, каждый человек знает ответ на вопрос в первую секунду, когда его задает. И если обещает подумать или дать время – это, в девяноста девяти случаях из ста, нежелание говорить «нет». Обещание подумать – это мягкий отказ.
Через какое-то время я нашел себя на полу с окровавленными руками и полным хаосом вокруг. Пожар внутри закончился, остался привкус гари и пепла. Руки саднило болью,и это, наверное, хорошо, по крайней мере, я начал чувствовать тело, а внутри - опустошенность. Поднялся на ноги, ощущая ватность во всем теле, открыл холодильник, достал бутылку водки, сорвал крышку и глотнул с горла. Откуда у меня водка? Не важно, главное - она есть. Мне нужно обeзболивающее, много анестезии, а лучше сразу наркоз.
Вновь сел на пол, облокачиваясь на диван,и сделал еще несколько глотков обжигающей жидкости. Где-то рядом завибрировал телефон, но я не обращал внимания, я точно знал, что это не ОНА, а другие мне не нужны. Телефон все звонил и звонил, вызывая раздражение и агрессию, схватил его в желании разбить об ближайшую стену, а пoтом застыл, увидев номер матери. Мне впервые за несколько лет захотелось с ней просто поговорить и услышать ее голос.
– Алло, - отвечаю я, прочищая горло.
– лло? – растерянно и вопросительно произносит она, не ожидая моего ответа. – Как ты, Максим? – а как я? Ответа на этот вопрос не находилось…
– Хорошо, - отвечаю шаблонной фразой.
– Я позавчера перевел деньги.
– Я получила, спасибо. Ты заболел? – странный вопрос. По-моему, я умер.
– Нет, с чего ты взяла?
– У тебя голос хрипит.
– Нет, мам, я не заболел. Ты как?
– Я… я в больнице…
– В больнице?
– удивленно спрашиваю я, словно моя мать не может заболеть.
– Что с тобой?
– Не знаю. Обследование прохожу. Давление скачет, все внутри болит… а сейчас на душе еспокойно стало,и я подумала о тебе. У тебя точно все хорошо?
– как странно, раньше я ждал этих слов, когда-то давно, в прошлой жизни.
– Мам, можнo я приеду? – спрашиваю я, делая ещё несколько глотков водки, и закручиваю крышку.
– Да, конечно, но я в больнице, – суетясь отвечает она, словно извиняется.
– Мам, я хочу приехать в больницу и выяснить, что с тобой. Там врачи никчемные, может, перевезем тебя сюда в хорошую клинику?
– Да не нужно…
– Мам, я сейчас возьму билеты и приеду ближайшим поездом.
– орошо, я жду. Очень жду, Максим, – только у нее получалось так произносить мое имя, как-то по–особенному. Нет, ещё у Нюты…