Максимы
Шрифт:
Не имей мы собственной гордыни, не приходилось бы сетовать на чужую.
Все люди равны в своей гордыне,
Природа, в заботе о нашем благополучии столь мудро устроившая наши телесные органы, еще наделила нас гордыней – по-видимому, чтобы избавить от мучительного сознания нашего несовершенства.
В наших предостережениях людям оступившимся больше гордыни, нежели доброты; мы отчитываем их не столько затем, чтобы исправить, сколько затем, чтобы убедить в своей праведности.
Мы даем обещания, сообразуясь с собственными надеждами, а исполняем их, сообразуясь с собственными страхами.
Интерес говорит на всех языках и надевает любые личины, в том числе и незаинтересованности.
Иных интерес ослепляет, другим служит путеводным светом.
Слишком усердные в малом обычно утрачивают способность к великому.
У нас не довольно сил, чтобы вполне следовать собственному разуму.
Человек нередко считает, что управляет собой, меж тем как что-то управляет им; и пока умом он стремится к одной цели, сердце незаметно увлекает его к другой.
Сила и слабость духа – выражения неудачные: речь всего лишь идет о хорошем или дурном устройстве телесных органов.
Прихоти нашего нрава куда причудливее капризов судьбы.
Привязанность или безразличие философов к жизни – не более чем разные пристрастия их себялюбия, спорить о которых так же не стоит, как о пристрастиях в еде или в выборе цветов.
Конец ознакомительного фрагмента.