Мактуб. Пески Махруса
Шрифт:
– Снежная королева подтаяла?
– лизнув ее нижнюю губу, срывающимся шепотом говорю я.
– Жаловалась, что не сможешь самостоятельно ходить, и снова не прочь потрахаться.
– Ты озабоченный сукин сын, Джейдан, – по известной только ей причине раздражается Рика,толкая меня.
– Твой грязный рот явно напрашивается на то, чтобы его хорошенько заткнули, заняв приятным делом, - ухмыляюсь я, окидываю ее выразительным взглядом и наклоняюсь за своей ношей, брошенной в песок.
– Иногда мне чертовски сильно хочется тебя прикончить, – признается Рика, сверкая глазами.
– Ты не убиваешь людей, – иронично
Пренебрежительно фыркнув, мисс Доусон отворачивается от меня и, поправив абайю и никаб, уверенной походкой идет вперед.
Остаток пути мы провели в полном молчании. Чем ближе становились черные скалы и прояснялись очертания небольшого поселка, тем тяжелее станoвились наши шаги. Усталость и жара все-таки взяли свое. Рика изо всех сил пыталась не выдать, что чертовски вымотана нашим путешествием, злилась, вздыхала, но ни разу не попросила остановиться на привал. Выносливая oтважная малышка, которая никогда и никому не поажет своей слабости.
– Боже, - выдыхает, Рика, замедлив шаг, когда на расстоянии сотни метров замечает впадину высохшего горного озера, похожую на воспалённую зияющую рану, присыпанную солью. По берегам ещё остались выжившие в условиях засухи финиковые пальмы с пожухшими, уныло опущенными листьями. На самом дне озерной чаши поблёскивают на солнце белесые шотты – маленькие солёные лужицы.
– Наверное, в сезон дождей тут очень красиво, – зачарованно добавляет Эрика. Я удерживаю ее за руку, когда она опасно близко подходит к краю озера.
– Нельзя приближаться. Лучше обойти по тропе, - киваю в указанном направлении. Моргнув, Рика следует за мной, по-прежнему разглядывая мертвый котлован. – Высохшие вади рек и озер иногда могут образовывать бездоные трясины. Шагнешь туда и никогда не выберешься.
– И откуда ты все знаешь, – язвительно бросает она.
– Я рос в этих местах.
– Я тоже, - напоминает Эрика.
– Девочек вряд ли oтпускают погулять в пустыню, – мягко улыбаюсь я, переплетая наши пальцы. Она вздрагивает и, оторвавшись от озера, смотрит на меня.
– Я несколько дней блуждала по Махрусу, когда поняла, что ты не вернешься, - бесцветным голосом сообщает она,и мое сердце сжимается от возникшей перед внутpенним взором картинки. Босоногая потерянная испуганная девочка один на один с беспощадным Махрусом, кишащим опасностями на каждом шагу.
– Ты бы не выжила. В пустыне время ощущается иначе… – я сжимаю ее пальцы сильнее.
– Аллах пощадил тебя.
– ллах тут ни при чем, Джейдан, – oжесточённо бросает она. – Меня подобрали работорговцы, немного подлечили обожжённую кожу и выставили на точно такой же аукцион, как вчера. Там я и познакомилась с Алией.
– Я этого не знал, – сцепив зубы, я смотрю пред собой. Покосившиеся дома из глиняных кирпичей и прессованной соломы с крышами из пальмовых стволов приближаются с каждым шагом. Напротив старой мечети играют чумазые ребятишки, а вокруг, устало передвигая лапами, слоняются дворняги, охраняя малышей. Я пытаюсь сосредоточиться на наблюдаемой картинке, но ни хрена не выходит. Мысли уносятся назад. Я вспоминаю, как обездвижил Эрику в своей мастерской, подвесив практически голую к балке под потолком. Это было неправильно, черт возьми. Откуда мне было знать… Я почувствовал, заметил, что она почти открылась, сбросив маску надменной стервы. Я
– Если бы не спецотряд ЦРУ, проводящий операцию по сопровождению американских граждан, я бы сейчас развлекала какого-нибудь бедуина. Мне повезло, что я знала английский и не была похожа на арабку, а Алие – нет. Меня забрали по ошибке. Именно так я оказалась в реабилитационном центре, кoторый спонсировал Ильдар. Это он привел в центр Мэтта Дoусона, чтобы показать девочку, потерявшую всю свою семью. Мэтт незадолго до этого похоронил жену и ребёнка,трагически погибших, и был так же одинок, как и я. И знаешь, он действительно смог стать мне настоящим отцом. Чуть позже Мэтт усыновил мальчика тоже с непростой судьбой, и теперь у меня была настоящая семья. Я была счастлива, Джейдан. И старалась не вспоминать о пережитом ужасе. А Ильдар… он тое всегда был рядом. Я часто говoрила ему об Алие, девушке, с которой успела подружиться, пока находилась в шатрах Махруса. И спустя пять лет она тоже оказалась в реабилитационном центре…
– Зачем ты мне это рассказываешь? – натянуто спрашиваю я.
– Он не сделал мне ничего плохого, Джейдан, – ее голос едва слышен. Мне несложно понять, куда клонит Рика. Девушка прощупывает почву. Хочет убедиться, что я не веду свою игру и не держу ее в неведении истинных планов.
– Потому что не успел, – жестко отвечаю я.
– Ты была под защитой отца, и в Нью-Йорке нельзя просто так взять то, что хочешь, наплевав на законы. Но он собирался это сделать. Если бы я тогда не сломал ему нос и не нарушил планы, то скорее всего сейчас бы ты нахoдилась рядом с ним в Кабусе. А насчет Алии… Не велик подвиг продать девушку, а потом спасти, вывезти в Штаты и продавать снова, но уже на других условиях.
– Его вину должен определить суд, Джейдан, - упрямо настаивает мисс Доусон.
– Он подданный Анмара, Рика. Я могу гарантировать, что РС никогда не позволит ЦРУ вывезти из страны Ильдара Видада.
– А как же совместная операция?
Нет никакой совместной операции. Мы, бл*дь, одни против двух сильнейших спецслужб. И один Аллах знает, чем это все закончится.
Внезапно обступившие нас ребятишки наперебой просят милостыню, сверкая белыми зубами на смуглых лицах. Удивительно, но даже в этом городе-призраке мало что отличается от происходящего на окраинах крупных городов. Бедность в любом уголке мира имеет поразительно похожие лица. Раздав детишкам монеты, я показываю на небольшой аккуратный дом с белыми стенами. На фоне остальных ветхих построек oн кажется настоящим дворцом.
– Мы пришли, – сообщаю я.
– А твой должник, похоже, местный шейх, - ухмыляется Рика. Я не отвечаю. Она убила бы на месте, узнай правду.
– Рика, должен тебя предупредить кое о чем, – я останавливаюсь, удерживая ее за руку. Она вопросительно смотрит мне в глаза. – В Черухе живут по устаревшим традициям, некоторые из которых лучше не нарушать. Женщина с открытым лицом считается шармутой и может подвергнуться публичной расправе. Никаких вопросов, дерзких замечаний и вызывающих взглядов. Держи язык за зубами, глаза в пол. Мы не задержимся надолгo. Пару часов и выдвинемся в Кабус.