Малахит
Шрифт:
Вадим не видел Алмазника. Когда, проводив Пашу, он вернулся на холм, то обнаружил там Крысеныша. Мальчишка так и не спустился на дорогу. Найдя небольшую ямку под корнями сосны, он разжег там костерок. Мало того, Вадим обнаружил, что тот покопался в его рюкзаке и вытащил оттуда сосиски, которые жарил теперь, насадив на очищенные от коры ветки. Хотелось ругаться, но аромат сосисок настраивал на мирный лад.
Вадим поел, не спуская глаз с ворот Малышневки. Все было спокойно. Ни шума, ни собачьего лая — ничего. Вадим не знал, радоваться этому, или нет. Потом спустилась ночь. Она была прозрачной, словно черный тюль. Полускрытые, шевелились под этим
Карат не спал больше двух суток, к тому же большую часть этого времени он бежал, да и недавний удар копытом по голове, пусть и пришедшийся вскользь, давал о себе знать. Пес смертельно устал, и поэтому, когда Паша пришел к африканской деревушке, он завалился спать в кустах у кромки тропического леса. Сейчас — Карат чувствовал это — все было спокойно. Но впереди была драка.
Карат проспал не больше двух часов. Наступил вечер. От озерца потянуло прохладой. Пес проснулся и потянулся, радостно ощутив налитые силой мускулы. Он поднял нос, определяя, где сейчас Паша. Но тут странный звук велел ему пойти совсем в другую сторону. Звук был незнакомым, едва уловимым и заставлял пса нервничать. Он шел от ритуальной площадки, был неприятен и говорил об опасности: будто кто-то страшный и большой был сильно напуган и звал на помощь. Карат бросился к площадке и начал копать землю возле одного из камней. Дрожь подземного толчка пес почувствовал всем телом. Голова его будто еще раз ощутила тяжесть лошадиного копыта, и свет померк.
Алмазник с изумлением и ужасом смотрел на искры странного пожара. Оттолкнув своего толстого помощника, он бросился в дом. В хижине с детьми на руках был он — этот странный парень, пришедший из другого мира. Алмазник перехватил посох поудобнее — приготовился бить.
— Нож — на пол, — велел он. — Сами — в клетку.
Паша с двумя малышами на руках послушно отступил. Решив показать свою силу, Алмазник поднял посох и тяжелым набалдашником ткнул парня в грудь. Тот упал на пол — прямо в клетку — хлестнув рукой по бамбуковым прутьям. Очень испугался Кроха…
Что произошло, Алмазник так и не понял: ему показалось, с чудовищной силой взорвался очаг. Зола, не прогоревшие клочки и щепочки воронкой взвились вверх и устремились ему в лицо, увлекая на пути весь мусор, скопившийся в комнате. Крошки и пыль, песок и мелкие камешки хлестали торговца по лицу, били в глаза и в уши, оглушали и слепили. Пара горячих угольков из очага больно обожгли щеку возле самого глаза. Закрываясь рукавом, Алмазник выскочил из хижины. Вслед за ним выскочили Паша и мальчишки. На крыше дома бушевало потешное пламя.
Огонек сидела в развилке невысокого, с густой кроной дерева. Со своего места она отлично видела, как торговец пялится на пожар. Потом он схватил ведро и побежал к озерцу за водой. Но стоило ему плеснуть на крышу, Огонек усилила пламя, а потом, хихикая и кося глазами, наколдовала вокруг Жирного широкое кольцо огня. Торговец в ужасе застыл и даже не пытался пройти сквозь пламенные стены клетки.
Теперь Огонек ждала, что же будет дальше. Появление Алмазника стало для нее полной неожиданностью. Она вздрогнула так, что едва удержалась на ветке. Он вошел в хижину, затем выбежал
Всю свою жизнь Огонек испытывала ужас при мысли о том, что когда-нибудь сможет кого-то обжечь. Даже инстинкт самосохранения не мог заставить ее сделать огонь по-настоящему опасным. Она не могла убить и не могла искалечить Алмазника. В конце концов, Огонек была только маленькой девочкой, и сильна она была не в пожарах, а в фейерверках и в потешных огнях.
В отчаянной попытке спасти удивительно красивого юношу, который так благородно спасал детей, она и Алмазника окружила огненной стеной, но тот проскочил сквозь тонкую пламенную завесу, словно не заметив ее.
Карат очнулся и, жалобно поскуливая, уполз подальше от странных камней. Он все еще боялся их и все еще испытывал к ним жалость — они дрожали так, будто хотели вырваться из подземного плена и не могли.
К хижине пес подбежал уже после того, как девочка зажгла свои потешные огни. Пламя слепило глаза, чуткий нос едва выносил запах гари, и пес предпочел укрыться за ближайшим кустом. Через некоторое время Паша с малышами выскочили из дома. Потом Алмазник прижал их к стене. Карат хотел было вмешаться, но не успел — врага окружила плотная стена пламени. Прорвав завесу, Алмазник оказался напротив пса.
Тяжелый и слишком крупный даже для большой собаки Карат прыгнул на спину врага, но немного не рассчитал и перелетел через него, правда, сбив противника с ног, и тут же бросился на него снова. К тому времени принц успел лишь перевернуться на спину, и зубы пса сомкнулись у него на горле.
Карат был готов продержать врага всю ночь, пока Паша не уйдет достаточно далеко.
Через лес плачущих и испуганных малышей Паша нес на руках. К границе подошел совершенно обессилевшим. Ноги тряслись, руки казались отвисшими до самой земли, сердце бешено колотилось где-то в районе горла, мешая сглатывать.
Паша боялся, смогут ли малыши перейти черту между дубами. В этот раз они пробыли в деревне гораздо больше часа. Он осторожно подошел к дубу, и тут сбылись все худшие его опасения. Кроха выгнулся на его руках так, что Паша едва не уронил его. Глаза малыша закатились, он тихонько застонал и обмяк. Листика вырвало прямо на Пашу. Руки его, обхватывавшие шею спасителя, разжались и повисли вдоль тела. Боясь уронить малышей, Паша сел на землю.
Карат держал Алмазника за горло минут пять, то сжимая челюсти, то ослабляя хватку. Тот лежал тихо, только едва-едва, почти незаметно, сокращались мышцы его левой руки. Пес скосил глаза и увидел, как пальцы Алмазника потихоньку приближаются к посоху. Ждать смертельного удара пес не стал. Он придушил торговца, как придушила бы сучка мышь для своих щенков. Не убил. Нефрит не велел ему убивать.
Глава 13 Липовый чай
Момент, когда Паша с детьми вышел из ворот, Вадим не пропустил. Крысенышево нытье не мешало ему больше — мальчишка уснул в ямке у костра, закутавшись в спальник.
Когда Вадим сбежал с холма, друг его уже пересек опасный рубеж.
Растолкали Крысеныша, покидали вещи в рюкзаки и бросились бежать сквозь темный лес — прочь от Алмазника и его подручных. Хорошо, что Вадим не забыл прихватить фонарики.
Через некоторое время их нагнал аделаидин пес.