Малахитовый лес
Шрифт:
– Да, царь! – подтвердил призрак в морской раковине. – Не слышали о таком? Царь царствует над всем Зелёным коридором.
– И малахитовую траву тоже он создал? – криком спросила Агния.
– Нет, дитя моё! – рассмеялся тигр-призрак в шляпе, держа на груди лапу и запрокидывая усатую морду, а ус, попав под солнечный луч, вспенился, и с него стекла прозрачная и вязкая, как яичный белок, слизь. – Малахитовую траву создал артифекс, и никто, кроме артифекса, её создать не смог бы.
– Но кто этот царь? – робко спросил Астра.
– Сами ответьте на свой вопрос.
– В смысле, как это – сами? – совсем запутался
– Призраки хотят сказать, – послышался голос Алатара, – что царь Зелёного коридора выглядит так, как вы его себе представите.
– Царь всегда появляется в минуту последнего отчаяния, – донеслось из ракушки – призрак спрятался в неё, как настоящий рак. – Чьи-то дорожки обязательно с ним пересекутся.
– Будем надеяться, не наши, – сказал Алатар. – Рассказывайте уже об испытании!
– Тётушка, не будете ли вы так любезны подвинуться и подать мне свёрток? – проговорил тигр-призрак на двух лапах в горлышко бутылки, как в микрофон. Пожелтевший свёрток бумаги выскочил из горлышка, стукнув привидение по носу; привидение, сморщив нос, чихнуло на него, заляпав слизью. Развернув свёрток, тигр-призрак поднял его над головой, заслонив им солнце, и торжественно огласил: – Один из вас должен поделиться со всеми своим самым постыдным воспоминанием. А ночью, ровно в полночь, мы разыграем перед вами спектакль!
– Спектакль? – переспросил Астра.
– Да, спектакль! – оживлённо подтвердил тигр-призрак на двух лапах. – Чудесное представление! Главная тема – одно из ваших постыдных воспоминаний! Просьба не опаздывать. Без антракта.
– Постыдное воспоминание, всего-то? – хрюкнул Репрев. – Я, конечно, понимаю, что второе испытание должно быть не слишком сложным, но чтобы такой пустяк!
– Твои постыдные воспоминания ни я, ни Умбра слушать не желаем! – брезгливо бросила Агния. – Я догадываюсь, о каком именно воспоминании ты говоришь, поэтому скажу за всех: нет, Репрев, нет и ещё раз нет! Никто не хочет слушать твои постыдные воспоминания, потому что, если тебе стыдно, все остальные сгорят от стыда! Лучше я на веки вечные застряну в Бенгардии и буду поливать тут всё слизью, но слышать я от тебя ничего не хочу!
– А-а, ты помнишь! – хитро протянул Репрев, закрыв один глаз и жуликовато склонив голову набок. – Я говорил, что ты никогда этого не забудешь!
– Такое не сотрёшь из памяти, – скривила лицо Агния.
– Достопочтенные призраки! – обратился к ним Алатар. – Оставьте нас на минуту. Нам нужно кое о чём переговорить. Наедине. И попрошу вас не подслушивать.
– Как можно! – оскорбились привидения. – Подслушивать – ниже достоинства любого бенгардийца! Мы бы ни за что не посмели! Верно говорю, тётушка?
Призраки удалились. Алатар собрал всех в круг и сбивчиво зашептал:
– При всём желании я… я не могу выдать своё постыдное воспоминание: оно… оно связано с тайнами Бенгардии. А я не имею права раскрывать её тайн.
– Какие тайны? – всполошился Репрев. – Мы уже в Бенгардии!
– Вы видите лишь внешнюю её сторону… Может, кто-нибудь сам вызовется?
– Я… – начал было Астра, и все, приготовившись выдохнуть, подняли на него глаза, но тут же опустили и так и не выдохнули. – Я… предлагаю тянуть жребий. Четыре палочки. Три длинных, одна короткая. Кто вытаскивает короткую, тот и…
– Репрев ничего тянуть не будет! – категорично заявила Агния.
– Агния, ты не можешь решать за него, – негодуя и волнуясь, говорил Алатар. – Каждый несёт ответственность. Участвуют все.
– Я, кажется, догадываюсь, почему ты нажимаешь, тигр, – с разоблачительным осуждением произнёс Репрев. – Хочешь, чтобы выбора было побольше да погуще. И тогда вероятности, что ты вытащишь короткую палочку, поубавится. Ты бы, дай тебе волю, и Умбриэля приплёл. Вот только жаль, что он фамильяр, да, тигр?
– Не понимаю, о чём ты, – почти не разжимая губ, ответил Алатар, смерив Репрева холодным взглядом.
Астра вернулся, держа в кулаке ровно выстриженный пучок овсюга.
– Ну, кто тянет первым? – спросил Репрев. – Предполагаю, что ты хочешь быть первым, тигр?
– Пожалуй, уступлю тебе, – глухо прорычал Алатар.
– Ты серьёзно думаешь, что я намереваюсь играть с тобой в поддавки? – в унисон заворчал Репрев, наседая на Алатара.
– Любишь играть с огнём?
– Кто огонь? Ты-то огонь? – заблеял Репрев. – Какой из тебя огонь, ты так – слабая искорка, тлеющий уголёк! И я затушу тебя своим холодным, расчётливым и острым рассудком! Я первый тяну жребий, но потому и только потому, что всем сердцем желаю насолить тебе, скосить, так сказать, тебе удачу.
Алатар выслушал Репрева с невозмутимым выражением морды. Астра, затаив дыхание, наблюдал за каждым мускулом тигра и думал: «Скажи Репрев ещё одно лишнее слово, перейди он черту – Алатар сорвётся, и быть беде! Но ведь все бенгардийские тигры миротворцы. И ты тоже миротворец, да, Алатар?..».
Репрев решительно вырвал зубами первую, ближайшую к нему соломинку.
– Длинная, – с каким-то досадливым удивлением подытожил Астра.
– Ну что, видали, какой я везучий? Любимчик судьбы! – подстрекая к зависти, вскрикнул Репрев. Повернувшись к тигру задом, взмахнул у него перед мордой хвостом.
– Это кому ещё повезло, – пробормотала Агния.
Астра смотрел на неё увеличенными беспомощными глазами, переводя взгляд на Алатара и снова на неё.
«Чем я могу ей помочь? Я бы легко выдал свою постыдную историю… Но Агния… Я буду выглядеть жалко и глупо… Какая же она красивая лисица-кинокефалка! Никогда прежде не видел подобного очарования. Если бы не Репрев, я бы обязательно вызвался проходить испытание. Но он будет припоминать мне мою историю при каждом удобном случае, до конца Зелёного коридора, пока ему не надоест, а надоест ему, увы, нескоро. Будет унижать меня перед ней. Но, с другой стороны, я могу выручить Агнию и тем самым заслужить её внимание. Стать для неё оберегом. В то же время мне никак не сравнить наши воспоминания: что для одного стыд, для другого – обыкновение, обыденность. Если бы я только мог решить, чьё достоинство пострадает меньше».
Пока Астра думал, жребий уже тянул Алатар: поддел когтём хворостинку, вытащил её, хлопком прижал к земле, на секунду прикрыв глаза. Убрав лапу, тигр подсмотрел одним глазком и, когда увидел длинную палочку, открыл оба глаза. Лишь кончик его носа дрогнул.
– Ну что, остались только мы с тобой, Астра, – тоскливо произнесла Агния.
Упоминание вслух его имени Агнией вернуло юного кинокефала из размышлений.
– Погоди, Агния, не тяни! – он поймал её за запястье. – Есть у меня мысль, как поступить по совести.