Малая качурка

Стюарт Мэри

— Ночью была очень плохая погода. Рут, пожалуйста, каким образом он поранился? Что случилось?

— Он ехал на том поезде, с которым ночью произошла катастрофа: сошел с рельс неподалеку от Кендала. Он ехал в этом поезде до Глазго, в спальном вагоне. Я думала, ты уже знаешь. Разве ты не слышала по радио?

— Радио нет. Продолжай. Как Криспин?

— С ним все в порядке, правда-правда. Он сам мне позвонил. Он не сильно поранился. Вагон сошел с рельс, но, очевидно, не перевернулся, потому что из него все выбрались сами. Все остальные живы, только несколько раненых. Крис, разумеется, стал помогать, но скорая отправила его в местную больницу, и он теперь там. А я-то все гадала, почему ты не звонишь.

— Да, понятно… У тебя под рукой номер телефона в Кендале?

— Да, но он оттуда сегодня уезжает. Я же говорила, нужен еще один рентген, поэтому его отправляют в Карлайл, в Камберлендскую больницу.

— В Карлайл? Но ты же сказала, что он не сильно ранен.

— Да, да, не волнуйся. Он разговаривал вполне нормально, когда звонил, только переживал из-за отпуска. Он обещал, что, как получит новый результат, тут же позвонит, но просил не беспокоиться потому, что, как только дело касается врача, немедленно поднимается большая шумиха. Ну, ты понимаешь. Следовательно, нам остается только сидеть и ждать. Много ходить он, конечно, не сможет, но все равно хочет к тебе приехать.

Последнюю фразу она произнесла так удивленно, что я засмеялась.

— Похоже, что с ним действительно все в порядке. Постарайся сама не волноваться, Рут. Я еще позвоню. Может, он попытается связаться со мной через тебя. Вечером приду на почту и тебе позвоню.

— Хорошо. Я запишу для тебя номер телефона, и ты сама ему позвонишь. А как ты сама, Роза? С тобой-то все в порядке? Я не представляю, как ему удастся попасть к тебе в понедельник, впереди еще целая неделя.

Ее тревога и удивила, и тронула меня.

— У меня все хорошо. Коттедж очень удобный. Я сочиняю новый роман, так что мне есть, чем заняться, даже в плохую погоду. А в хорошую… здесь так красиво. А за птицами я смогу понаблюдать и сама. Передай Криспину, что я его люблю, Рут. Позвоню вечером, узнать, как дела.

— Я передам ему. До свидания, Роза.

— До свидания.

Когда я вернулась в магазин, миссис Макдугал все еще была занята. Взяв то, что мне требовалось, я подошла к прилавку. Она обсуждала с покупателями железнодорожную катастрофу. Бросив на меня озабоченный взгляд, миссис Макдугал забрала у меня корзину и поставила ее на прилавок.

— Надеюсь, плохих новостей нет, мисс Фенимор? Ваш брат не на север ехал? Не на том поезде из Лондона?

— Да. Он ехал как раз в этом поезде. Нет, нет, спасибо, с ним все в порядке. Он не сильно ранен, только растянул связки, к тому же ничего серьезного, как говорят. Но пока он не в состоянии ехать сюда.

Раздались восклицания и выражения сочувствия. А так как я убедила их, что ничего страшного с братом не случилось, покупатели, выражая соболезнование, испытывали еще и удовольствие оттого, что услышали такую новость собственными ушами. Я представила им полный отчет, повторив все, что рассказала мне невестка, и сообщила, что вечером поговорю с братом сама. Потом заплатила за покупки и удрала.

На полпути домой я вспомнила, что совершенно забыла расспросить миссис Макдугал об Ивэне Макее. И о Джоне Парсонсе.

Вообще-то никакого значения это не имело. Скорее всего, я ни одного из них больше не увижу. Но сцена, которую я наблюдала прошлой ночью, была столь непонятной, что меня обуяло любопытство.

Возьмем, к примеру, Парсонса. Он, наверняка, мошенник. Не верится, что его совершенно случайно зовут так же, как и предыдущих арендаторов коттеджа. Если только он не был тем съемщиком и зачем-то вернулся на Мойлу таким способом, чтобы об этом никто не знал.

Я вспомнила, что Арчи Макларен говорил, что у того семейства была своя лодка, на которой они плавали за продуктами в Тобермори, а с местными не общались.

Я прекрасно помнила все геологические термины, которые Парсонс использовал в своей речи. Он употребил слово «гранат». Может, он и впрямь геолог. Вероятно, он обнаружил в этих краях пласт — а бывают ли пласты граната? — и тайно приехал, чтобы исследовать его и…

Во мне пробуждался дух Хью Темплара. Чушь. Прочь фантазии, мне нужны только факты. Значит, Парсонс. Он, вероятно, воспользовался чужим именем. Наврал и про то, что видел свет к коттедже. Если он искал свою улетевшую палатку от мачера на западном побережье, то мог добраться аж до болот у озера, но свет в моем коттедже ему удалось заметить лишь в том случае, если бы он дошел по дороге до гребня и до Бухты Выдр. Следовательно, он врал и в этом случае.

Теперь Ивэн Макей.

Предположим, что он меня не обманул. Ведь все, что он рассказал, можно и проверить. К тому же, ему известно, где хранятся уголь и паяльная лампа, да и ключ у него был, который мне, кстати, следовало бы у него забрать. Но как он среагировал на стук в дверь… и эта бессмысленная ложь, которая затем последовала… совершенно бессмысленная… ведь он же понимал, что я не стану молчать. Может, таким способом он пытался избавиться от непрошеного гостя? А зачем? Потом то, как настороженно они оба отнеслись к расспросам.

И, наконец, утренняя записка, которая свидетельствовала о том, что оба они пришли к соглашению.

Я так резко остановилась, что рыбачивший в камышах на краю озера сорочай издал жалобный вопль и полетел к морю.

Предположим, только предположим, что Макей с Парсонсом договорились встретиться в коттедже. Буря разразилась неожиданно, так уж случилось. Макей с ключом (где же он все-таки его взял?) добрался до Бухты Выдр и направился прямо в коттедж, предполагая, что там никого нет. Я никак не могла поверить в то, что ему было неизвестно, что его родители уехали, даже если он и был за границей. Ну, разумеется, если только они сами не захотели, чтобы он об этом узнал, и не дали ему адрес.

В таком случае, о личности Ивэна Макея можно сделать неутешительные выводы.

Итак, по какой-то неизвестной мне причине он назначил Парсонсу тут встречу. Но я, непредвиденный съемщик пустого дома, именно я оказалась джокером в колоде. Я впустила их, поверила их безумным россказням, так как для меня они никакого значения не имели, а потом оказала услугу, отправившись спать и оставив их наедине друг с другом.

На противоположном берегу озера что-то мелькнуло — что-то огромное, грязное и белое застряло среди болотистого мирта и колыхалось на ветру. Палатка Джона Парсонса? Неужели, он сказал правду?