Мальчик и Тьма
Шрифт:
Я беспомощно посмотрел на Котенка – и поймал его взгляд. Ах да…
– Ваши города уже горят, Шоки! Мы были в башне Летящих и слышали их разговоры. Они собираются напасть на Крылатых. Собираются сжигать города!
Вот теперь толпа вокруг нас не молчала. Крылатые говорили что-то друг другу, мне, Шоки, Лэну, Котенку… Даже в ушах заболело от шума. Шоки поднял руку, и все понемногу затихли.
– Это провокация, – твердо сказал Шоки.
У меня холодок пробежал по спине от его тона. Я, пожалуй,
– Я тоже был возле башни! Я говорю от имени Света!
Шоки, собиравшийся еще что-то сказать, примолк.
– Кто-нибудь из вас считает, что Свет может лгать?
Тишина. Но Котенок ждал ответа, и Шоки неохотно сказал:
– Нет, Свет не лжет.
– Отлично. Тогда слушайте: я был возле башни Летящих и слышал их разговоры. Через пару дней ваши города будут пылать в Черном огне. Ваш единственный шанс – напасть первыми.
Котенок говорил так убедительно, что я невольно задумался – когда и где он это слышал? Летящие ведь не собирались нападать…
– Это провокация, – повторил Шоки. – Провокация Летящих. Они пытаются запугать нас. Я понимаю, что ты не лжешь, но и Свет может ошибаться.
Что-то было не так. Крылатых не удивило наше возвращение, и мои исцеленные глаза, и Солнечный котенок…
– Да как вы можете нам не верить? – крикнул я. – Мы из другого мира! Нас послал Свет!
Во взгляде Котенка я поймал неодобрение, а Шоки даже не снизошел до ответа. Вместо него, протолкавшись сквозь толпу, ответил взрослый – пожилой уже, лет сорока.
– Мальчик, ты думаешь, что первым пришел «помогать нам»?
Отвечать смысла не было.
– Я был в твоем возрасте, когда в наш город приходил воин из королевства Тамал. Он тоже говорил, что послан Светом. Он звал нас воевать, клялся, что разрушит башню повелителя Летящих в одиночку. Его больше никто не видел.
– Если бы вы помогли ему… – начал я.
– Ему помогли. С ним ушла половина Крылатых города. Никто не вернулся.
Мужчина подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал почти ласково:
– Ты хочешь нам помочь – спасибо за это. Ты обманывал нас поначалу – но доказал, что по праву надел Крыло. Я рад, что ты вновь видишь… и даже лучше прежнего, раз стоишь во тьме без очков. Я говорю от имени взрослых мужчин – но, думаю, и Крылатые, и женщины города поддержат меня. Оставайтесь в городе, мы рады вас видеть, или уходите своим путем – и пусть удача останется с вами. Но войны мы не начнем.
– Спасибо, Старший моего Старшего, – торжественным тоном сказал Шоки. Словно повинуясь незаметной команде, взрослые стали расходиться. Потом рассосалась кучка девчонок. Остались лишь Крылатые.
– Шоки… – Я и сам почувствовал в своем голосе жалкие, умоляющие нотки. Но Шоки не дал мне закончить:
– Споров
И через минуту мы остались на площади одни.
Дул ветер, легкий, но прохладный, высоко над головой клубились тучи. Ни огонька в зашторенных окнах, ни шороха на расходящихся от площади улицах.
Темнота и тишина. Мрак и молчание. Ночь и небыль.
Только столб посреди площади. Лишь сейчас я понял, что это виселица со снятой до поры до времени веревкой.
Словно рассердившись на что-то, я перешел с Настоящего зрения на обычное. Мир сжался, превратился в крошечную клетку, освещенную Солнечным котенком. Слабенько же он стал светиться…
– Почему ты не сказал?
– Что мы не первые? – Котенок даже не взглянул в мою сторону.
– Да!
– Я не знал.
– Врешь!
– Данька, разве на Земле есть королевство Тамал? Это были посланцы Света из других миров. Я за них не отвечаю.
– Так, значит, и мы можем проиграть!
– Запросто. – Котенок медленно спланировал на мостовую, попал лапкой в лужу, брезгливо поморщился и запрыгнул Лэну на руку. – Идемте домой, ребята. Наш разговор не для улицы, даже если она кажется пустой.
Шоки не соврал – нам принесли еды. Даже о сливках для Котенка позаботились. Мы ели молча, словно были в ссоре.
– Приуныли? – поинтересовался Котенок, долакав свои сливки.
Лэн молча терзал вилкой котлету, словно задумал превратить ее обратно в фарш. Я ответил:
– А по-твоему, надо радоваться? Никто нам не поможет.
– Помогут, помогут. – Котенок словно ожидал моих слов. – Когда на город упадет Черный огонь, Крылатые передумают.
Я все еще не мог понять:
– Какой Черный огонь? Летящие не собираются нападать!
И Котенок, и Лэн молчали. Причем одинаково – словно знали то, о чем я никак не мог догадаться.
– Лэн… – Я посмотрел на своего Младшего. Лэн поднял глаза:
– Данька, Котенок хочет, чтобы мы сожгли город. Ты согласен?
Не знаю, за кого я больше обиделся – за Котенка, которого Лэн оскорбил, или за себя.
Я вскочил и ударил Лэна по лицу. Младший опрокинулся вместе со стулом, полежал секунду, потом сел на корточки и прижал руки к лицу. Из носа текла кровь.
– Ты рехнулся! – закричал я. И, уже ничего не соображая, добавил: – Ты во Тьме! Это она говорит в тебе!
Лэн хлюпнул носом, не делая попытки подняться, и прошептал:
– Да, я почти во Тьме… Поэтому и вижу ее лучше, чем ты.
Вся моя злость превратилась в стыд и жалость. Я сел рядом с Лэном, запрокинул ему голову, сказал: