Мальчик и Тьма

Лукьяненко Сергей Васильевич

И в этот момент распахнулись ставни на втором этаже одного из горящих домов. Не вывалились, а распахнулись, вместе с застекленными рамами. Комната была уже заполнена пламенем, и силуэт мальчишки у окна казался вырезанным из темной бумаги. Мальчишка вскарабкался на подоконник и замер. Под ним было метра четыре и охваченная Черным огнем булыжная мостовая.

Толпа молчала. И я вдруг понял – они прекрасно знали, что из этого дома не все успели выйти.

Герт рядом тяжело выдохнул. Отпустил мое плечо.

Мальчишка

продолжал стоять. Любой Крылатый, даже самый неопытный Младший, прыгнул бы вниз – в этом был крошечный, но шанс. Но мальчишке было лет семь, не больше.

Он еще не разучился бояться высоты.

Герт беспомощно посмотрел на меня – даже не на меня, а на складки Крыла, свисающие с моих плеч. Неужели он не понимает: к мальчишке не подлететь, не выхватить его с подоконника в лучшем стиле Супермена. Пламя сожжет, искорежит тонкую ткань Крыла, засосет в окно, как в аэродинамическую трубу…

Герт бросился к дому – перепрыгивая через лужицы горящего камня, петляя из стороны в сторону. Сухая стариковская фигура казалась такой нелепой в этих акробатических прыжках, что я едва не расхохотался.

Что со мной?

– Прыгай! – Я скорее угадал, чем услышал крик Герта. Он стоял под раскрытым окном, подняв руки, и пламя лизало его ноги. Брюки дымились. – Прыгай!

Мальчишка шагнул было вперед, потом отшатнулся… Герт ждал, он словно не чувствовал боли.

Всему есть мера. Герт расплачивался за свое «да» разрушению города. Я знал, какой будет окончательная цена для Герта.

И, наверное, не меньше заплатим мы с Лэном.

Мальчишка все-таки прыгнул. В тот самый миг, когда Черный огонь закончил глодать здание и оно осыпалось, заваливая мостовую, где стоял в огне Герт.

Толпа шарахнулась – от груды камня снопами летели искры, шел удушливый дым, накатывались волны жара. Я остался один возле могилы Герта. Нет, не один…

Лэн стоял рядом, я не заметил, когда он появился. По лицу Младшего текли слезы.

– Скажи что-нибудь… – попросил я.

Лэн медленно повернул голову:

– Данька, это из-за меня, да? Герт погиб, потому что…

– Нет, – хватая его за руку и оттаскивая от огня, сказал я. – Это судьба. Ты не виноват, Младший.

Чья-то рука жестко ударила меня в грудь – не то останавливая, не то сбивая с ног. Я поднял голову. Шоки.

– То, о чем вы говорили, – бесцветным голосом сказал Шоки. Лицо его было черным от копоти, он явно летал над горящими зданиями.

– Да, – ответил я. – Ты не верил.

– И сейчас не верю… – Шоки медленно поднял руки, провел ладонями по лицу, словно стирая копоть. Следы от его пальцев оказались еще чернее. – Это провокация.

Он уговаривал сам себя.

– Война началась, – ответил я.

Шоки покачал головой:

– Нет. Мы не поддадимся. Мы

не будем нападать…

Во мне что-то оборвалось. Зря, все зря. И Герт погиб бесцельно. Может, это и есть наша с Лэном расплата?

И тут заговорил мой Младший:

– Ты все готов простить, Шоки. Герт сгорел – тебе и на это плевать?

– Герт? – Лицо Шоки дрогнуло. Наверное, и для Крылатых семья что-то значила…

– Летящие сожгли город, – продолжал Лэн. – Ты примиришься?

Как он может так говорить? Обвинять Летящих в том, что совершил полчаса назад? Козырять смертью Герта, когда на глазах еще не высохли слезы…

– Замолчи! – крикнул Шоки. – За твои слова придется отвечать Даньке! Мы не начнем войны! Вы спровоцировали атаку!

Я оглянулся – вокруг нас сжалось кольцо Крылатых, взрослых, девчонок, все полуодетые, растерянные, еще ничего толком не осознавшие.

– А кто ответит за твои слова, Шоки? – прошептал я.

– Я сам.

– Ответь. – Я почувствовал, как оттянули пояс пустые прежде ножны. – Если ты не поведешь Крылатых в бой – мы найдем другого вождя.

Главное – противопоставить Крылатым Шоки, а не себя.

– Ты хочешь драки? – с радостным облегчением спросил Шоки.

– Я хочу войны с Летящими.

– Ее не будет.

– Тогда я хочу драки.

Шоки достал меч – плавно, неспешно. Толпа сразу расступилась пошире. Посмотрел на меня, прикидывая что-то, и сказал:

– Дуэль на земле. Без Крыльев.

В воздухе у него было бы мало шансов. На земле их не было у меня. Шоки был старше, опытнее, сильнее.

– Хорошо. – Я положил руку на рукоять Настоящего меча. Неужели мой враг – Шоки? А почему бы и нет… Он ослепил меня, он разрушил наш план…

Он пытался спасти свой город.

Достав меч Крошки Туака, я посмотрел на Шоки Настоящим взглядом.

Шоки хотел умереть.

От неожиданности я замер, опуская меч. В лице Шоки были лишь усталость и смерть – его собственная смерть. Он устал – так, словно ему было сорок, а не двадцать. Он не верил ни в Свет, ни в Тьму. И даже в маленький домик под чужим солнцем, как все остальные Старшие, он не верил.

Нападение на город подкосило Шоки. Он не хотел принимать решений, он хотел лишь умереть.

И его первый выпад был ударом вполсилы, достаточно легким, чтобы я смог его отбить.

Мы кружились, держа мечи наготове, и человеческая стена вокруг колебалась, растягивалась, давая место для боя. Догорающие здания, всеми мгновенно забытые, казались вовремя поставленной декорацией.

– Шоки, – прошептал я, – мы сможем победить. Вместе мы победим…

Удар – гораздо более красивый, чем эффективный, размашистый удар по шее. Я пригнулся, пропуская меч над головой. Шоки раскрылся… но я не ударил.