Мальчик и Тьма
Шрифт:
Наверное, нам бы еще многое могли рассказать. Про каждую минуту боя и про то, как погиб каждый из ребят. Только я это все слушать не хотел. И Лэн, наверное, тоже.
– Мы полетим, – сказал я Шоки. – Ладно?
Шоки запнулся на полуслове и с сожалением спросил:
– Так скоро? У вас еще есть какие-то дела?
– Нет, – вмешался в разговор Лэн. – Но мы ужасно устали. Полетим домой, отдохнуть.
– Конечно, – кивнул Шоки. И, словно осененный неожиданной мыслью, спросил: – А мне можно с вами? Надо сообщить
Я пожал плечами. Почему бы и нет?
Шоки с видом человека, которому оказали огромную милость, подозвал к себе кого-то из Старших, смутно знакомого мне по единственному визиту в Клуб.
– Гнат, вы с Алком остаетесь руководить Крылатыми. Я лечу в город, а вы прочешете окрестности и развалины башни… А где Алк?
Гнат поморщился. Неохотно сказал:
– У него ранили Младшего. Они там, у обрыва.
Шоки, не говоря ни слова, зашагал к обрыву. Мы с Лэном двинулись следом.
Алка я узнал, он сидел вместе с Шоки за столиком в Клубе Старших, когда я туда приходил. Наверное, они были друзьями.
При нашем появлении Алк поднял голову и беспомощно, неестественно улыбнулся. Он сидел на корточках, держа на коленях голову совсем еще маленького, лет одиннадцати, мальчишки. Крыло на груди Младшего было прорвано, и там пузырилась розовая пена.
– Вот, – зачем-то сказал Алк. – Уже когда солнышко всходило. Старший Данька, ты не сможешь помочь?
Я лишь покачал головой. Не было во мне ни капли Настоящего света, я отдал его Лэну весь, без остатка.
– А что делать? – Алк спросил это с такой надеждой, словно я был знаменитым врачом или могущественным магом… Впрочем, они так и думают.
– Верить и любить, – словами Солнечного котенка ответил я. – У нас нет ничего, кроме веры и любви, Алк. И не было никогда ничего другого.
8. Мы отправляемся в путь
Мне никогда не доводилось летать с настоящим Старшим. И теперь, когда мы втроем отправились в наш город, я увидел, как дается Шоки полет.
Нет, он летел довольно быстро, а иногда так удачно ловил воздушные потоки, словно имел Настоящее зрение. Наверное, ему помогал многолетний опыт. Вот только не было в его полете той легкости и красоты, которая была у любого Младшего, и лицо было таким сосредоточенным, словно он выполнял тяжелую работу.
Предлагать Шоки отдых было неудобно, смотреть, как он летит, – неприятно. Мне помог случай.
На грязно-бурой цепочке холмов, где исходили паром от света солнца лужи и зеленели редкие пятна травы, мы увидели караван.
Самое удивительное было в том, что караван шел по тропе. Солнце лишь пару часов назад зажглось в небе, и вряд ли сейчас хоть кто-то в мире Крылатых занимался повседневной работой. А торговцы продолжали свой путь.
– Ты видишь их? – крикнул я Шоки. Тот кивнул, распластывая в воздухе крылья и явно радуясь
– Спускаемся! – не то приказал, не то просто сообщил я и заскользил вниз.
Караван начал медленно останавливаться; охранники неторопливо разбрелись вокруг быков, изготовили к стрельбе арбалеты.
Пусть только посмеют…
Я опустился метрах в двадцати от замершей колонны, через мгновение, раскинув черные крылья, рядом сели Лэн и Шоки. Так втроем мы и двинулись к маленькой группке в голове колонны. Там было несколько охранников и двое торговцев… торговок…
– Привет, Даня, – помахала мне рукой Гарет. Реата, стоявшая у нее за спиной, подмигнула мне.
У меня внутри все опустилось, а сердце забухало часто-часто. Гарет сделала несколько шагов, подходя, положила руку на мое плечо.
– Я рада, что ты победил, – продолжила она. – Сумрак не воюет со Светом. Этому миру потребуется многое… очень многое из других миров. И только мы сможем дать ему зерно для посевов, животных для пастбищ, стекла для окон… – Гарет улыбнулась. – Солнцезащитные очки и крем от загара.
– А расплачиваться придется Светом?
– Нет, конечно же. Свет – вовсе не самый выгодный товар, Даня. Умелые бойцы стоят куда дороже.
Я молчал. Не собирался я спорить с торговцами, и единственное, что хотел сказать, спускаясь к каравану: «Убирайтесь навсегда!»
Вот только Гарет я этого сказать не смогу.
– Сумрак не воюет со Светом, – повторила Гарет. – Он достаточно силен, чтобы позволить себе мир.
– Мы не случайно встретились, – прошептал я.
– Конечно. – Гарет кивнула. – А что было случайного в твоей жизни с тех пор, как ты встретил Котенка? Все происходило так, как хотел Свет.
– Не все, – очень тихо, чтобы не услышал Лэн, ответил я. – Там, в башне, я поступил по-своему…
– Да, – неожиданно легко согласилась Гарет. – Поэтому ты мне и нравишься, Даня.
Может быть, мне показалось. А может быть, она и вправду говорила искренне. Только я отступил назад, словно мне стало страшно.
Так оно и было – на самом деле. Сумрак не воюет со Светом, а Свет – с Сумраком. Но и мира между ними нет… Не может быть.
– Прощайте, – не то Гарет, не то всему каравану, не то своему детству сказал я.
– Прощай, – кивнула Гарет. – Мы не встретимся больше под этим небом.
Крыло отозвалось болью, когда я взмыл в небо – голубое небо с пушистым оранжевым солнышком. Крылу был нужен отдых – но я не мог сейчас отдыхать.
Хорошо, что ни Лэн, ни Шоки не стали ничего спрашивать. Мы летели домой – над голыми скалами, над речушками, над обратившимися в груду щебня башнями Летящих, над городами Крылатых, где улицы пестрели от высыпавших из домов людей.
А над городом Лэна небо было пустым, и по улицам носилась лишь малышня. Отсюда на войну ушли почти все.