Мальчик из Гоби
Шрифт:
…Дождливым осенним утром Сэнгэ отправился в хошунную школу. Рядом с ним бежал оседланный конь, для сына. Над степью висело хмурое серое небо. И мысли Сэнгэ были под стать этому небу: сумрачные и тревожные.
«Говорят, в монастыре объявился дьявол. В главном храме видели мычащий коровий череп. Во время службы вдруг заплакал ребенок, потом явилась женщина с обритой наполовину головой! Что только творится на свете, о боже! Неужто и впрямь мой родной сын накликал беду, а сам убежал нам на горе! Подумать только, оскорбил самого Цоржи-ламу! А этот Онолт тоже
Целый день промокший насквозь Сэнгэ не слезал с коня. К вечеру он добрался до школы.
На улице весело играли ребята, но Сэнгэ не увидел среди них Буяна. Скрепя сердце он направился прямо к юрте учителя.
Онолт сидел за столом и что-то писал. Он поднял голову и посмотрел поверх очков прямо в глаза Сэнгэ.
— Здравствуй, дружище! — приветливо улыбнулся он старому знакомому.
Но улыбка быстро исчезла с его лица, когда вместо приветствия Сэнгэ буркнул в ответ:
— Я приехал забрать сына. Где он?
— Забрать Буяна? — нахмурился Онолт.
— Да, и немедля! Напрасно ты туманил ему мозги, старался оторвать от веры, от лам и наставников. Ничего у тебя не выйдет, Онолт, хоть и стал ты теперь большой шишкой. Буян — мой единственный сын, и я не дам сгубить его. Почему ты сделал это, Онолт? Разве я чем-нибудь обидел тебя?
— О чем ты говоришь? — изумился Онолт. — О каких обидах?
Сэнгэ промолчал. Он опустился на одно колено, достал трубку и выбил ее о деревянный настил.
Учитель подошел к двери.
— Буян! — позвал он.
В юрту в новом коричневом дэле, туго перехваченном кожаным ремнем, с красным галстуком на шее вбежал веселый, довольный Буян. Сэнгэ растерянно смотрел на него: кажется, Буян всем доволен. Он поцеловал сына и, явно успокоенный, уселся на корточки. Морщины на его лбу разгладились. Учитель заметил эту перемену и тут же решил ею воспользоваться.
— Послушай, Сэнгэ! — горячо начал он. — Много воды утекло с тех пор, когда мы с тобой работали на уртоне. Настали другие времена. Народная революция все изменила, разве не так? Твой Буян — отличный парень. Он сам потянулся к новому, сам пришел к нам. Вот увидишь, Буян станет образованным человеком, порадует тебя своими успехами. У него большие способности. Всего несколько дней, как он начал заниматься, а уже знает все буквы, читает букварь. Можешь гордиться своим сыном. Неужели же вместо того ты оторвешь мальчика от занятий, от школы, в которую он так стремился и которую успел полюбить всем сердцем? Неужели ты отдашь его этим извергам?
Сэнгэ помолчал, потом пробормотал нерешительно:
— Ну, что хорошо, то хорошо. Если ему здесь нравится, что ж, я не против. Но ведь я хотел выучить его на ученого ламу…
— Ничего, — засмеялся Онолт. — Кончит школу — никому в знаниях не уступит. Будет настоящим человеком. Смотри!
И Онолт показал Сэнгэ на портрет Ленина, висевший на почетном месте. Сэнгэ увидел знакомый листок.
— Кто это? — хмуро спросил он.
— Учитель Ленин, он принес нам свободу и счастье!
— Видно, очень уважаемый человек?
— А как же! Доктор Васильев его земляк.
— Так, значит, этот человек — русский?
— Ну да!
— Соном-гуай твердит, что русские — хорошие люди, — задумчиво сказал Сэнгэ. — Похоже, он прав.
— Конечно!
Сэнгэ пристально посмотрел на портрет Ленина. Потом перевел взор на Буяна и долго молчал.
— Ты хорошо сделал, что сохранил его, сын мой, — наконец сказал он.
Всю ночь Онолт и Сэнгэ провели за разговором — вспоминали далекие годы молодости, делились планами на будущее. А наутро Сэнгэ, крепко обняв сына и пожелав ему успехов в ученье, повернул лошадей в сторону дома. На душе у него было легко. Он и думать забыл про бесовские козни. И, как истинный монгол, наслаждаясь вольным воздухом широкой степи, затянул протяжную песню.
— Вот так, дети, портрет Владимира Ильича Ленина, вырезанный из газеты «Унэн» от 4 марта 1929 года, привел меня в народную школу. Мой путь к знаниям — это путь, который прошли тысячи мальчиков и девочек Монголии, дети простых скотоводов, выросшие под солнцем мудрого учения Ленина — великого вождя мировой революции, — закончил свой рассказ заслуженный учитель Монгольской Народной Республики Буян.
Раздался гром аплодисментов. Ребята, не жалея сил, хлопали в ладоши, приветствуя любимого учителя.
Мой сын — твой брат
Повесть
Перевел М. Гольман
I. Бабушка
Нарангэрэл возвращалась домой из школы. У подъезда своего дома она встретилась с высоким статным мужчиной. Он широко улыбнулся и погладил девочку по голове.
— Из школы?
— Ага!
— Умница!
И мужчина протянул Нарангэрэл ее любимую конфету «Мишка на севере».
— Учись хорошенько!
— Постараюсь!
— Ну, до свиданья, сестренка. Попозже к вам загляну!
Нарангэрэл долго смотрела ему вслед.
«Как хорошо, что он назвал меня сестренкой. И глаза у него такие синие, добрые», — думала она.
Дома была одна бабушка. Она сидела на кровати и разворачивала коробку, завернутую в бумагу.
— Бабуся, а я получила пятерку. За чтение! — радостно сообщила Нарангэрэл.
— Умница! — похвалила ее бабушка и крепко поцеловала в тугую щечку.
— А это что? — уставилась Нарангэрэл на коробку.
— Это подарок к Восьмому марта!
Бабушка вынула из коробки длинный белый шарф и набросила на плечи.
— Ну как, — сказала она, — идет твоей бабушке шарф?
— Очень! Моя бабушка в нем такая красивая! А кто тебе подарил?
— Васильев.
— Тот, кого я встретила во дворе?
— Да, он: мой сын, а твой брат, — прочувствованно сказала бабушка.
— Если он мой брат, то почему у него русское лицо?
Бабушка улыбнулась, отбросила назад свои седые длинные волосы.