Мальчик из Ковентри
Шрифт:
– Я бы покурила, - сказала ему Касси. Табачник поднял на нее взгляд.
– Всю ночь на улицах?
– бодро спросил он.
– По тебе видно. Угощайся. За счет хренова заведения.
– Не свернете мне цигарку? У меня
– Знаешь, что я сделаю? Сверну одну тебе, одну себе. Сядем с тобой рядышком и покурим, и слава богу, что мы живы.
– Звучит неплохо.
– Ну и хорошо.
Табачник устроил целый спектакль, подыскивая для Касси местечко на перекладине возле себя, протирая дерево от пыли.
– Прикурить у нас есть от чего, - сказал он.
Касси улыбнулась. Он аккуратно свернул две цигарки, прикурил обе и одну вручил ей. Они сидели и курили, в честь друг друга, не отводя друг от друга глаз. А Касси тем временем тихо-тихо напевала.
– «Серенада лунного света», - сказал торговец.
– Интересно. У меня эта мелодия крутилась в голове, пока ты не села.
Касси усмехнулась, как будто знала какой-то секрет. Люди останавливались посмотреть на них, и никто не мог сдержать улыбки, глядя на его объявление.
– Милая, тебе нужно идти домой, - сказал табачник.
– Если у тебя есть дом.
– А я и позабыла об этом.
Касси побрела по улицам, теперь заполнившимся людьми. Как ни странно, большинство из них, очевидно, встали и оделись и теперь шли на работу, как будто думали, что утренний ритуал сборов мог изменить то, что произошло во время налета. Они ехали по развороченным камням на велосипедах, с ранцами, сумками, футлярами для противогазов. За пределами центра многие дома тоже были разрушены или повреждены, и Касси ускорила шаг.
Их дом стоял невредимый. Парадная дверь была приоткрыта. Внутри стояли Марта и Бити. Когда Касси вошла, с почерневшим лицом, в грязной одежде и каске, они вперили в нее глаза. Но вот Марта вскрикнула, подбежала к ней, обняла - и завыла, колотя дочку по спине и голове кулаками, да так сильно, что Бити пришлось оттаскивать ее, прежде чем их мать снова смогла сжать Касси в объятиях.
– Касси, - причитала Марта.
– Что ты за человек, Касси? Что нам с тобой делать? Где тебя носило?
– Я мертвым помогала, - сказала Касси.
– Бити, возьми себе мой граммофон.
И она села и заснула.