Мальчик, который рисовал тени
Шрифт:
– Точно-точно, – поддержал приятеля Отто. – Кляйн вечно в стельку на сортировке, и Рёде с Кёнигом. А Браун не-ет, он кремень.
– Хорош кремень, из которого бабы веревки вьют, – заржал Франц.
Гуго наклонился к блондину. Нет на свете места, где люди бы не сплетничали, и Аушвиц не исключение. Судачили охранники, судачили заключенные. Именно эти пересуды и были ему нужны.
– Доктор
– Да-да, не повезло мужику, – ответил Франц.
– Почему?
– Он здесь от души веселился, пока не прикатила фрау Браун. Даже бордель втихаря посещал. Все на это закрывали глаза. Здесь на многое приходится закрывать глаза, понимаете? Взять тот же бордель. Он только для заключенных, да и то не для всех, для избранных. Поваров, там, или брадобреев. Простому солдату путь туда заказан, а уж офицеру… Любая связь эсэсовца и заключенной под строжайшим запретом. – Франц сделал страшные глаза. – Имейте в виду, мы с Отто здесь, только чтобы промочить горло.
– И что бывает за подобную связь? – поинтересовался Гуго.
– Зависит от того, с кем спутаешься, – пожал плечами Франц. – Если с обычной – посадят на гауптвахту в одиннадцатом блоке. А если с еврейкой – угодишь в тюрьму.
– Браун часто бывал у девушек?
– Ага. – Франц тупо кивнул. – Его все покрывали. Впрочем, Браун посещал одну и ту же шлюшку. Немка, отличная, кстати, девка, хоть и коммунистка. Говорят, наш доктор еще и с медсестрой путался, с той, сисястой. Как бишь ее…
– Бетси Энгель. – Отто хищно облизнулся и хлебнул коньяка. – Эх, мне б такую!
Гуго переводил взгляд с одного на другого. Оба были уже пьяны в дым; попадись они сейчас дежурному офицеру, взяли бы их на цугундер.
– Бетси Энгель, – повторил Гуго, припоминая лицо красотки. – Такая не останется незамеченной, это точно.
Итак, обнаружилась затаившая злость обманутая жена. Не стоило сбрасывать со счетов и обиженную любовницу, вынужденную оставаться в тени.
– Куколка из десятого блока. – Франц поднес к губам сложенные щепотью пальцы и причмокнул так, что едва не перекрыл вой оркестра.
На Гуго ее прозвище произвело эффект разорвавшейся бомбы.
– В точку! – воскликнул он. – Куколка!
– Ее врачи так прозвали, –
– Женский волосок! – Франц пьяно расхохотался, едва не упав со стула.
Гуго поерзал, пытаясь усесться удобнее; от боли на лбу выступил холодный пот. Он сжал зубы, со свистом вбирая воздух, однако в легкие попал лишь сизый сигаретный дым, заволокший комнату.
– А что жена? Поведение Брауна изменилось после ее приезда?
– Ну, сюда он больше был не ходок. – Франц почесал нос и скорчил гримасу. – Если женушка под боком, хочешь не хочешь, а притормозишь.
– Понятно. Как зовут шлюху, которую он навещал?
– Роза. Она на втором этаже.
– Как бы мне с ней повидаться?
Парни хитро перемигнулись.
– Вижу, вам и правда сегодня одиноко, герр Фишер, – заухал Франц.
8
Роза сидела на незаправленной кровати за дверью с глазком, через который охранник наблюдал за сексом между заключенными. Едва Гуго вошел, выражение ее лица сменилось с печально-хмурого на слащаво-приветливое.
– До-обрый ве-ечер, – пропела она, похлопывая ладонью по матрасу.
Вместо арестантской робы на ней была голубая кофта, юбка до колен, шелковые чулки и туфли на каблуках. На шее нитка жемчуга, волосы пышно взбиты, лицо накрашено. Соблазнительно-тонкий запах духов, ни следа истощения. Однако в глазах – все та же неистребимая патина боли, которую не мог до конца скрыть густой слой черного карандаша.
– Добрый вечер, – ответил Гуго, продолжая стоять в дверях.
Роза изобразила лукавую улыбочку и ободряюще произнесла:
– Охранник ничего не скажет, он умеет хранить секреты в обмен на несколько рейхсмарок. Идите сюда.
Гуго повиновался.
Прежде чем его пустили наверх, он столкнулся с толстухой, выполнявшей роль мадам. Размахивая жирными руками, та требовала от него купон. Пришлось объяснять, что никакого купона у него нет, что он полицейский и проводит расследование, а не явился в качестве клиента. Наконец его пропустили.
Конец ознакомительного фрагмента.