Мальчик на вершине горы
Шрифт:
Беатрис приветственно подняла руку, Пьеро, чуть помедлив, поднял в ответ свою и пошел к тете, и с каждым шагом ему становилось все любопытнее, какие сюрпризы готовит его новая жизнь.
Глава 6
Поменьше француза, побольше немца
На следующее утро Беатрис вошла в комнату Пьеро и сказала, что сегодня они поедут под гору покупать новую одежду.
— Твоя парижская здесь совершенно не годится. — Она оглянулась, шагнула к двери и закрыла ее. — Наш
— Безопаснее? — удивился Пьеро.
— Я с трудом его упросила, чтобы он разрешил тебя взять, — объяснила тетя. — Он к детям не привык. Мне пришлось обещать, что с тобой никаких хлопот не будет.
— А своих детей у него нет? — Пьеро надеялся, что есть хотя бы один ребенок его возраста и что он приедет вместе с хозяином.
— Нет. Поэтому лучше его не раздражать, чтобы он не отправил тебя обратно в Орлеан.
— В приюте оказалось не так плохо, как я боялся, — сказал Пьеро. — Симона и Адель очень хорошо со мной обращались.
— Да, конечно. Но семья — вот что самое главное. А мы с тобой семья. Больше ни у меня, ни у тебя никого нет. Мы должны поддерживать друг друга.
Пьеро кивнул. Однако с тех самых пор, как от тети пришло письмо, его мучил один вопрос, который он и задал:
— Почему мы раньше не встречались? Почему вы ни разу не приезжали в Париж к нам с мамой и папой?
Беатрис покачала головой и встала.
— Сейчас не время об этом говорить, — ответила она. — Если хочешь, давай в другой раз. А теперь пойдем, ты, наверное, голодный.
После завтрака они вышли во двор, где Эрнст, небрежно опершись на автомобиль, читал газету. Он поднял голову, заметил их, улыбнулся, сложил газету пополам, сунул ее под мышку и распахнул заднюю дверь. Пьеро восхитился его формой: какая красивая! Интересно, не удастся ли уговорить тетю купить что-то подобное и ему? Пьеро всегда нравилась военная форма. У отца в парижской квартире хранился яблочно-зеленый мундир — воротник-стойка, шесть пуговиц в ряд — и еще брюки в тон. Папа никогда этого не надевал, но однажды застал Пьеро, когда тот пытался стащить мундир с вешалки, и буквально окаменел в дверях. Мама страшно ругалась: нельзя трогать чужие вещи.
— Доброе утро, Пьеро! — весело сказал шофер и взъерошил мальчику волосы. — Как спал, хорошо?
— Очень хорошо, спасибо.
— А мне сегодня снилось, что я играю в футбол за Германию, — поведал Эрнст. — Против англичан. Я забил решающий гол, и меня унесли с поля на плечах, а кругом все ликовали.
Пьеро кивнул. Он не любил, когда пересказывают сны. Это напоминало некоторые рассказы Аншеля, весьма хитроумные, но на самом деле бессмысленные.
— Куда прикажете, фройляйн Фишер? — Эрнст низко склонился перед Беатрис и театрально коснулся фуражки кончиками пальцев.
Тетя, усаживаясь, смеялась:
— Очевидно, Пьеро, меня повысили в должности. Эрнст никогда еще не обращался ко мне с таким почтением. В город, пожалуйста. Пьеро нужна новая одежда.
— Не слушай ее, Пьеро. — Эрнст сел за руль и включил зажигание. — Твоя тетя прекрасно знает, какого высокого я о ней мнения.
Пьеро посмотрел на Беатрис. Та встретилась глазами с шофером в зеркальце на лобовом стекле, ее лицо осветила легкая полуулыбка, а щеки порозовели. Машина тронулась с места. Пьеро в заднее окошко успел увидеть дом, исчезающий за поворотом. Деревянный, светлый, он был невероятно красив и средь сурового заснеженного ландшафта казался сказочным.
— Помню, как меня в первый раз поразило это зрелище, — сказала Беатрис, проследив за взглядом Пьеро. — Абсолютная безмятежность! Я не могла поверить, что такое бывает. И была уверена, что здесь всегда царит полный покой.
— И царит, — пробормотал Эрнст тихо, но Пьеро все равно услышал. — Когда его нет.
— А давно вы тут живете? — поинтересовался Пьеро, поворачиваясь к тете.
— Ну, когда я только приехала, мне было тридцать четыре, значит… уже чуть больше двух лет.
Пьеро внимательно на нее посмотрел. Она, безусловно, была весьма хороша собой. Длинные рыжие локоны, чуть завивающиеся над плечами, и бледная, удивительно чистая кожа.
— Так вам тридцать шесть? — помолчав секунду, вычислил Пьеро. — Значит, вы уже старая!
Беатрис громко ахнула и тут же расхохоталась.
— Пьеро, нам с тобой надо будет кое о чем потолковать, — сказал Эрнст. — Если ты хочешь когда-нибудь обзавестись подружкой, то научись обращаться с женщинами. Нельзя говорить, что они старые. Всегда называй возраст лет на пять меньше, чем тебе кажется.
— Не нужна мне никакая подружка, — поспешно заявил Пьеро, в панике от самой этой идеи.
— Это ты сейчас так думаешь. А посмотрим, что скажешь лет через пять.
Пьеро всем видом показал, что такое попросту невозможно. Он вспомнил Аншеля, который сошел с ума из-за новенькой девочки в классе, писал ей рассказы, подкладывал в парту цветы. Пьеро пробовал провести с другом серьезную беседу, но без всякого толку: Аншель потерял голову. Все это, с точки зрения Пьеро, было до ужаса нелепо.
— А вам, Эрнст, сколько лет? — Пьеро, чтобы лучше видеть шофера, просунулся между передними сиденьями.
— Двадцать семь, — глянув через плечо, ответил Эрнст. — Знаю, в это трудно поверить. На вид я совсем еще юн и зелен.
— Смотри на дорогу, Эрнст, — тихо произнесла тетя Беатрис, но в ее голосе угадывалась улыбка. — А ты, Пьеро, сядь нормально, потому что так опасно. Вот наедем на кочку…
— Вы собираетесь жениться на Герте? — не слушая, продолжил допрос Пьеро.
— На Герте? Какой Герте?